Мелвин Эллис - Индеец с тротуара

Чарли Ночной Ветер осторожно прикрыл за собой дверь. Помедлил минуту в нерешительности. Потом повернул ключ — щелкнул замок. Чарли взял фибровый чемодан и без шума, медленно спустился по обшарпанной лестнице: он постучал в дверь хозяйке и, когда та появилась на пороге, отдал ей ключ.

— Куда пойдешь? — спросила хозяйка.

Чарли пожал плечами.

— Можешь оставаться здесь. — Глаза хозяйки блестели будто от слез.

— Спасибо. Целая квартира мне теперь не нужна. Хватит и комнаты.

— У тебя есть работа?

— Будет, — сказал Чарли.

— Ну как хочешь, но если тебе не повезет, помни, что место для тебя здесь всегда найдется.

Чарли снова поблагодарил ее, повернулся и пошел по коридору. Он бросил взгляд на пустой почтовый ящик на облупившейся стене и вышел на улицу — звуки, запахи, суматоха большого города поглотили его.

В кафе Уайт-Тауэр на углу он заказал на завтрак котлету.

— Кофе? Молоко? — спросила официантка.

Чарли покачал головой и запил кусок котлеты водой.

Дверь в кафе открылась, и появился бородатый парень.

— Я не я, если это не Индеец с тротуара, — сказал парень и опустил руку на плечо Чарли.

Тот покосился на руку, лежавшую на его плече, но не отстранил ее. Парень перехватил взгляд и убрал руку.

— Жаль, Чарли, — сказал парень. — Очень жаль, — повторил он, — я слышал, твоя мать умерла.

Чарли едва заметно пожал плечами.

— Отчего она умерла? — спросил парень.

Чарли повернулся к нему, словно хотел понять, действительно ли тот хочет знать правду или задает праздный вопрос, чтобы продолжить разговор.

— От сердца, — тихо сказал он.

Парень открыл рот, будто собирался сказать что-то, но тут же закрыл его и быстро пошел к двери.

Чарли попытался дожевать бутерброд, но кусок не лез в горло. Он положил котлету на тарелку, глотнул из стакана воды, поднялся и направился к выходу.

— Эй, а платить кто будет? — крикнула вслед официантка.

Кровь бросилась ему в лицо.

— Простите, я не нарочно, — пробормотал он, возвращаясь.

— Так я и поверила, — сказала официантка.

Глаза у Чарли сузились. Он подошел к стойке и положил возле своей тарелки три монеты: двадцать пять, десять и пять центов.

Выйдя на улицу, он направился к Висконсин-авеню. Звуки большого города заглушали стук деревянных подошв по асфальту. Выхлопные газы раздражали глаза и ноздри. Он посмотрел на солнце — расплывчатый диск лимонного цвета, едва различимый сквозь пелену смога.

Все утро он бесцельно бродил по улицам. Несколько раз его окликали какие-то люди, но он не обращал на них внимания.

К полудню он очутился на берегу озера Мичиган. Грохот прибоя пытался перекрыть гул автомобилей, несущихся по автостраде вдоль озера.

Он стоял и смотрел вдаль на баржу с рудой; за баржей тянулся длинный шлейф черного дыма. Чарли собрался было идти дальше, но кто-то схватил его за локоть:

— Чарли! Чарли! Ты нам так нужен. Куда ты пропал?

Он посмотрел на мужчину и, хотя узнал его в лицо, никак не мог вспомнить его имя.

— Пошли, — сказал мужчина и дернул его за рукав. — Нам в Милуоки дорог каждый индеец, каждый стрелок из лука. Пора показать им, кто мы такие.

Чарли подумал: знает ли этот человек, что только вчера он похоронил свою мать? Конечно, не знает — тот тянул его за собой по краю автострады и говорил без умолку:

— Мы не отступим. Докажем, что с нами шутки плохи. Будем стоять насмерть.

И тут Чарли вспомнил. Три индейских семьи забаррикадировались в заброшенном здании Американской береговой охраны в знак протеста против невыносимых жилищных условий. Теперь здание это было окружено плотной стеной индейцев, белых, горсткой негров.

Многие его друзья принимали в этом участие. Они пытались вовлечь и его, но всякий раз он отказывался — они с матерью считали, что это неверный путь.

— Мы должны приспосабливаться к существующей системе, — говорила мать. — А иначе только выбьемся из сил и вызовем раздражение. Битьем стекол делу не поможешь.

Порой он задавал себе вопрос: чего добилась она, действуя в рамках системы? По образованию она могла быть директором школы, но всю жизнь оставалась учительницей начальных классов.

Порой, видя сомнение в глазах сына, она говорила: «Конечно, это несправедливо, Чарли. Но другой путь тоже не годится. Зло победить злом нельзя».