Даниэль Одье - Интервью с Уильямом Берроузом

Помните, даже наручные часы с радиевым циферблатом, помещенные в оргоновый аккумулятор, могут вызвать ощутимые симптомы поражения СОИ. В экспериментах Райх использовал очень малое количество радия. Ясно, что горстка радиоактивного материала, помещенного в тысячеслойный аккумулятор, вызовет катастрофу, последствия которой трудно даже вообразить.

«С другой стороны, умеренное облучение, возможно, дарует способ массовой иммунизации против лучевой болезни».

Центр построен целиком из стекла и стали, сияет в лучах северного солнца. Так и представляются сумасшедшие ученые, которые, безумно сверкая синими глазами, чокаются с коллегами бокалами сжиженного воздуха, выпустив наконец последнее оружие из полярной установки. Директор выглядит как призрак Хам маршельда [17] Хаммаршельд, Даг (1905—1965 гг.) — Генеральный секретарь ООН (1953—1961 гг.). . Мертвей его голоса я в жизни не слышал.

— То, что власти… э… насильно прекратили научную деятельность доктора Райха и изъяли его книги из печати, подтверждает, как они э… намерены использовать СОИ против… э… диссидентов. Вы, несомненно, оцените… э… целесообразность приобретения иммунитета… — Он нажал на кнопку зуммера. — Доктор Андерсон облучит вас.

Доктор Андерсон глядит на меня.

— Здравствуйте, молодой человек, — говорит он и проводит по длинному белому коридору в залитую солнечным светом комнату со стеклянной стеной, выходящей на неизменный фьорд. У окна стоят кушетка и стол светлого дерева, на котором красуется желтый горшок с водяными гиацинтами. В комнате пахнет озоном и цветами. Доктор Андерсон указывает мне на стул, стоящий напротив предмета, напоминающего забинтованный бюст.

— Мы называем ее Медуза. Ну разве не прелесть? — Повозившись с ручками настройки над головой прибора, доктор встает сбоку от меня. Тут из правого плеча Медузы показывается некий предмет и бьет меня прямо в сердце. Я умираю: дыхание сердце мозг останавливаются. Пытаюсь сказать сейчас умру гортань и язык не слушаются. Очухиваюсь на кушетке. Доктор замеряет пульс, прикладывает к губам палец и говорит:

— Что ж, трусишка, жить будешь.

Поднимаюсь с кушетки.

— Как себя чувствуешь?

— Превосходно, будто плыву.

Выглядываю в окно: фьорд, какой только на открытках изображать, взрывается у меня в мозгу зеленым, розовым и синим.

— Тебе сейчас не помешает сауна.

Затри недели меня облучили девять раз. К концу курса я едва чувствую удар, и директор сообщает мне: я теперь неуязвим для радиации.

— Пока рано говорить, насколько полезен эффект… вполне возможно, что процесс старения остановлен или по крайней мере замедлен. Строго говоря, вы теперь в некотором смысле неуязвимы для смерти.

А я отвечаю:

— Кто бы мог подумать.

Дальше идут курсы по вирусологии, лингвистике и общей семантике, изучение техники заказного убийства, боевая импровизация с подручными средствами, методы ведения уличных боев. Каждая из дисциплин предполагает определенный образ жизни, но за нами следят, и это заставляет нас постоянно перемещаться с места на место, перемешивает людей в группах. Смысл тренировок — применить почерпнутое из одного курса в процессе изучения другого, не цепляясь за определенные способы действия. Порой пересекаюсь с другими адептами, однако чаще всего я один.

Никого из студентов я прежде не видел. Адепты в них угадываются сразу: взгляд изучающий, далекий, отстраненный и напряженный. Я могу определить, какой курс прошел человек по тому, как он говорит спасибо (сайентология), держит центр тяжести (айкидо), носит одежду (иероглифическое письмо), разглядывает огнетушители, кухонные ножи и велосипедные насосы (боевая импровизация с подручными средствами). (Помните лучи самопальных лазеров, инфразвуковые излучатели, которые заставляют срабатывать системы охраны и сигнализации на мили вокруг, проектор и СОИ-пистолеты, сигнальные окошки, в которых приветливые и злобные лица сменяли друг друга со скоростью 24 кадра в секунду, катапульты и пескодувы, устройства для производства взрывчатки из угольной пыли и древесной стружки.)

Входит сосед с полотенцем на бедрах. Я прежде его не видел, но знаю имя: Харпер. Его тело — как форма, залитая светом. Форма, которая скоро опустеет. Думаю, он на последнем этапе обучения. Все курсы — игрушки в игре за выживание. Охотник должен охотиться, чтобы жить. Саблезубые тигры угрожают охотнику. Фабрики и атомные бомбы — это артефакты и игрушки в игре за выживание. Если нация хочет выжить, она должна производить. Китай и Советский Союз угрожают нашим мирным городам. Человеческий мозг — это тоже артефакт.