Даниэль Одье - Интервью с Уильямом Берроузом

Уильям Берроуз родился 5 февраля 1914 года в городе Сент-Луис. Это писатель с мировым признанием, автор многочисленных книг: «Голый завтрак», «Джанки», «Голубой», «Нова Экспресс», «Интерзона», «Дикиемальчики», «Билет, который лопнул», «Мягкая машина», «Порт святых» и т.д. Берроуз за свою писательскую карьеру сменил несколько мест жительства: Нью-Йорк, Мехико, Танжер, Париж, Лондон и Лоренс, что в штате Канзас, где и умер 2 августа 1997 года.

Он любил кошек.

Из дневника шестилетнего ученика американской школы в Танжере: «В 8.30 я встаю, завтракаю и иду на работу».

На вопрос, что это за работа, он ответил просто: «Ну конечно же, школа».

В журнале «Энкаунтер», когда-то финансированном ЦРУ, однажды вышла статья Георга Штайнера «Ночные слова». В ней Штайнер, рассуждая о моих текстах и о произведениях других писателей, где содержатся откровенные сексуальные сцены, восклицает: «Во имя неприкосновенности частной жизни, прекратите!»

О чем он? Какая неприкосновенность частной жизни? А как же спальня Мартина Лютера Кинга, которую власти нашпиговали жучками? Или обыск в кабинете личного психиатра Эллсберга [1] Эллсберг, Даниэль (р. 1931 г.) — бывший сотрудник министерства обороны США, который в 1971 году предал огласке секретные материалы Пентагона о войне во Вьетнаме. — Здесь и далее звездочками отмечены примечания переводчика, арабскими цифрами — примечания автора. ? Думаете, это исключительные случаи? Кто захочет первым бросить камень?

Мы разрушаем понятие частной жизни, которую рьяно пытается монополизировать администрация Никсона. Не станет частной жизни — не станет стыда, и мы вернемся в райские кущи, где Бог не пасет нас, словно штатный сыскарь с магнитофоном. Книги и фильмы откровенного содержания — первый шаг в верном направлении. Стыд и страх — это оружие в лапах Никсона, средство политического контроля. Поэтому власти и стараются сохранить понятие частной жизни.

Считается, будто устное слово предшествует слову письменному. По-моему, все наоборот. В начале было Слово, и слово было Бог — и слово стало плотью… человеческой плотью… воплощением письма. Животные разговаривают, но писать не умеют. Вот старая мудрая крыса, она все знает о ловушках и ядах, однако не может опубликовать в научно-популярном журнале статью «Смертельные уловки людей». Не может печатным текстом изложить ни тактику, ни стратегию групповой борьбы с собаками и хорьками. Не может предупредить о стальной стружке, забитой в норку умником-домовладельцем. Устное слово вряд ли преодолело бы уровень животной коммуникации, не будь на свете слова письменного. Письменное слово — прерогатива человеческой речи.

У меня есть теория, вкратце она выглядит так: письменное слово — это некий вирус, породивший слово устное. Организм носителя не распознал его, потому что успел вступить с ним в симбиотическую связь. В наши дни такая связь разрушается — по причинам, которые я изложу позже.

Приведу несколько цитат из сборника «Механизмы вирусной инфекции», изданного Уилсоном Смитом, ученым, который не просто занимается сбором и сортировкой данных, но и задумывается над их значением пытаясь выявить цель деятельности вирусного организма. В главе «Адаптационные способности вирусов и их сопротивляемость имунитету носителя» Г. Белявин подробно излагает свои мысли по поводу биологических целей различных видов вирусов: «Все вирусы — клеточные паразиты и для продолжения жизненной активности им необходимо внедряться в клеточную систему организма-носителя. Как ни парадоксально многие виды вирусов в конечном итоге разрушают организм на котором паразитируют».

Так может быть, вирус — это бомба с часовым механизмом которую оставили на нашей планете чтобы взорвать потом с безопасного расстояния? Программа уничтожения? Доживет ли хоть кто-нибудь дл того дня, когда вирус эволюционирует и достигнет окончательной цели симбиотического существования?

«Если взглянуть надело сточки зрения вируса то идеальной можно назвать ситуацию, когда вирус развивается в клетках носителя, не нарушая естественного метаболизма. Предполагается, что все вирусы постепенно идут именно к такому идеалу».

Можно ли назвать злом вирус, который не спеша продвигается по пути симбиоза?

«Если бы вирус стремился достичь обоюдного равновесия с клетками носителя, последний вряд ли опознал бы постороннее присутствие как вирус».