Лайонел Шрайвер - Другая жизнь (So Much for That)

– Ха-ха. Кстати, мама оставила тебе на плите чоризо с нутом.

– Вкусно? – смущенно спросил он, беря вилку. Она фыркнула.

– Мне-то откуда знать?

Джексон переложил еду в тарелку и поставил в микроволновку.

– Выбора у нас нет, Флика. Ты обязана ходить в школу, таков закон.

– Поверить не могу – мой отец согласен с законом. «Деспотичная тирания», я тебя же цитирую. Кроме того, можно перейти на домашнее обучение.

– Твоей матери приходится работать для того, чтобы обеспечить тебе медицинскую страховку. У нее просто не останется времени…

– Ей не придется постоянно возиться со мной. Я могу сама тихонечко сидеть или читать что-нибудь. Мне же не надо постоянно надевать жилет для дыхания, совать таблетки, делать всякие упражнения или пшикать искусственные слезы.

– Пшикать? Так ты полагаешь, тебе не нужно получать образование.

– Да. Какой смысл делать из меня полноценного члена общества, когда я не смогу даже стать по-настоящему взрослым человеком. Для меня посещать школу все равно что сидеть с няней. Мне не нужно знать причины начала Гражданской войны, вы это должны понимать. Что изменится, если я все это выучу? Знания кремируют вместе со мной. Выражаясь литературным языком, они превратятся в дым.

Услышав, как Флика легко употребляет слово «литературным», он испытал внезапное чувство гордости. Любопытно, как ему удалось научить ее отчаянно защищаться и придерживаться своей линии во время их разговоров. В этом смысле душа его была за нее спокойна. Это качество их объединяло.

– Неужели тебе не нравится общаться с детьми, заводить друзей?

– Не очень. Я для них что-то вроде живого талисмана. Общаясь со мной, они доказывают самим себе, какие они хорошие. Возвращаясь вместе со мной из школы, получают возможность похвастаться родителям, какие они толерантные, что идут рядом с этой тощей, корявой девчонкой, которая шатается из стороны в сторону, словно вот-вот упадет. Они считают, что выполнили свой долг, и больше меня не приглашают.

Звякнул таймер микроволновки, и он сел с тарелкой напротив дочери. Кусок с трудом лез в горло.

– Мне казалось, что твои учителя и одноклассники относятся к тебе с уважением.

– Потому что они сейчас считают меня умной, а когда я впервые открыла рот, чтобы что-то сказать, подумали, что я идиотка. Я разговаривала как идиотка. Я немного задыхалась, и у меня была грудь – не подумай, что грудь для меня что-то значит, папа. Пожалуйста, не покупай мне всякие лифчики с подложками, у меня все равно никогда не будет парня. Понимаешь, все считают поразительным, что я вообще умею строить предложения. И что я похожа на Стивена Хокинга.

Папа, ты даже не представляешь, сколько раз я слышала, что разговариваю в точности как он. Ничего себе комплимент! Он похож на дебила.

– Могло быть и хуже.

Джексон подул на кусок колбаски и мысленно извинился. Разумеется, слова о том, что она очень умная, – полная чушь. Она рисовалась перед ним, говоря о том, какой умной ей надо быть, чтобы понять, что в глобальном смысле она не такая уж и умная.

– Я получаю лучшие оценки, чем заслуживаю. Пишу я отвратительно. Печатать не умею. Но ни у кого из учителей не хватает смелости меня завалить. Такое впечатление, что они боятся быть арестованными за это. Все это похоже на дискриминацию.

Поскольку ее сочинения всегда несли в себе какой-то тайный смысл, порой несколько комический, а мысли имели явное сходство с анархичными высказываниями отца, Джексон немного обиделся.

– Твои работы короткие, но куда более оригинальные, чем у твоих одноклассников, уж в этом можешь мне поверить.

– Возможно, – кивнула Флика. – Но этим тормознутым все равно. Они будут охать и ахать, если я смогу открыть пачку с хлопьями. Меня все боятся. Всех уже предупредили, что я могу «расстроиться». Знаешь, так говорит мама, спокойно, ласково, когда хочет меня связать. Если в школе когда-то увидят мой приступ, они испытают ужас. Как в «Сумеречной зоне», когда маленький мальчик превращал всех, кто с ним спорил, в «Джека из коробочки»* или отправлял на кукурузное поле. Поэтому никто не велит мне замолчать и не накажет за невыполненное задание. – Флика смяла лист и бросила шарик в мусорную корзину.

Она промахнулась.

* «Джек из коробки» – популярная детская игрушка; коробка с фигуркой, выскакивающей, когда открывается крышка.

– Вот баскетболиста из тебя бы не вышло, – усмехнулся Джексон, поднимая бумажный мячик с пола.

Ему казалось, что листок надо разгладить и положить на стол, но какой в этом смысл? Он выбросил его. Дочь была права, права во всем; она уже великолепно знала разложение на множители переменных величин, с которыми будет иметь дело в жизни. Он обязан настоять на своем и убедить ее, что ей, как и другим детям, необходимо обладать хотя бы элементарными знаниями. Он всегда делал Флике замечание, чтобы она не употребляла плохие слова, но был не настолько придирчив, как большинство родителей, и она могла позволить себе выражаться так, как и отец.