Лайонел Шрайвер - Другая жизнь (So Much for That)

– Речь?

– Да, речь. Как ты обычно рассуждаешь. Говори, о чем хочешь. Что тебя волнует. Это звучит для меня как музыка. Как звуки любимой мелодии.

Джексон почувствовал себя бабочкой, такое ощущение возникало у него в те редкие моменты, когда они с Кэрол лежали в постели и она была в настроении, а он нет. Они называли это «сбой в работе».

– Что ж, – сказал он уклончиво, – я тут думал над новым заголовком.

– Давай.

– ПРОМОКШИЙ НАСКВОЗЬ: Как Нас, Мокрых, Малодушных Слабаков, Обдирают, Словно Липку, И Почему Мы Этого Заслуживаем. Я тогда работал над темой прачечной.

– М-м-м. Отличное начало. Не останавливайся на этом.

– И хм… вчера мне выписали штраф за неправильную парковку. – Глинис зацокала языком. – Вчера я купил для Хитер мороженое «Хааген-Дацс» в «Ки-Фуд», в том, что рядом с «Наком», так? А Флике нельзя есть мороженое – жидкое и тает, – Хитер, конечно, обожает есть его на глазах у Флики и причмокивать от удовольствия. Но мы следим за этим, и Хитер знает, что будет наказана за такое поведение.

Джексон встал с кровати. Он ходил по палате, жестикулируя, и поглядывал на лежащую с закрытыми глазами Глинис. Это было не просто шутовство, начиналось настоящее шоу.

– Я останавливаюсь у автомата, опускаю четвертак – вполне достаточно за полчаса, так? У окошка экспресс-обслуживания в «Ки-Фуд» никого нет, я клянусь, что вернулся на парковку минут через пять. И что я вижу? Один из блюстителей закона уже выписывает штраф, я говорю: «Эй, я здесь, уже уезжаю», но ему, конечно, все равно, ведь эти Талоны не имеют ровным счетом ничего общего со справедливостью или равенством. Это просто способ наживы, одна из афер властей штата, одна из форм грабежа. Я ему говорю: «Слушай, я пять минут назад опустил в автомат двадцать пять центов». Так этот напыщенный индюк показывает на экран автомата, и, представляешь, он оказывается прав: там красный флажок. Я глазам своим не поверил и опустил еще монету, чтобы проверить автомат, повернул ручку, но ничего не изменилось, красный свет. Этот чертов аппарат сломался. И знаешь, что выяснилось? Я сам виноват: припарковался у неисправного автомата, и не важно, что заплатил за час, хотя не простоял и десяти минут. Этот гад выписал талон и с улыбкой протянул мне. Он знал, что автомат не работает. Может, он не первую неделю сломан. Сволочь, он болтается поблизости и ждет, когда такой идиот, как я, в спешке не обратит внимания и не додумается проверить, все ли в порядке с парковочным автоматом. Я понимаю, сейчас все дорого, но шестьдесят пять баксов за пинту мороженого – это круто. И в чем мораль? – Джексон повернулся к Глинис, чтобы убедиться, что выражение ее лица по-прежнему остается безмятежным; кажется, она даже что-то мурлыкала себе под нос. – Я плачу налоги, чтобы все эти автоматы были исправны – верх пренебрежения, – получается, я сам плачу за то, чтобы меня дурили. А если им наплевать, если они не используют мои деньги по назначению, значит, я же и виноват, и должен платить дважды. Власти штата все делают по своему усмотрению, не задумываясь о реальной пользе, а порой даже действуя вопреки здравому смыслу.

Ему казалось, что он очень удачно закончил свою яркую речь, но через пару секунд Глинис открыла глаза и бросила на него сердитый взгляд:

– Ты просто скупердяй. Начало не очень. Давай дальше. Набирай обороты. Выкладывай все, что накопилось.

– Ладно, – сказал Джексон, как-то неопределенно пожав плечами, решая, что не стоит выкладывать ей все о порочной болезни, о которой ей, возможно, и хотелось бы услышать. – Знаешь, я играл в эту игру с Шепом – мистером Честность, мистером Мы Все Должны Делать Свое Дело, иными словами, мистером Чемпионом, – он уже пытался предположить, что же мы в результате получаем оттого, что исправно платим налоги. Модель платы за предоставляемые услуги насквозь фальшива и служит лишь маскировкой обычного воровства, собака вылизывает себя, потому что может. Я, например, считаю, что и они забирают наши деньги, потому что могут. И с каждым годом берут все больше, потому что могут. Как подумаешь об этой неограниченной власти, становится страшно. Сославшись на право принудительного отчуждения частной собственности, они отберут и твой дом. Они могут обойти любой закон, и ничто им не помешает с завтрашнего дня ввести налог в 99,9 процента. Ты понимаешь, что внутренняя налоговая служба может без труда запустить руку и, словно перстом Божьим, опустошить твой банковский счет? И не просто без разрешения, но и без элементарного предупреждения. Один парень из «Нака» пошел в прошлом году снять деньги в банкомате, и на экране высветилось «Недостаточно средств». Проверил баланс на карте и вместо суммы в несколько тысяч получил ответ «ноль». Он даже бутылку пива не мог купить. Потребовалось несколько дней, чтобы выяснить, что во всем виновата налоговая. Оказывается, его бывшая жена что-то им не заплатила. Это при том, что они уже много лет были в разводе и прожили вместе всего год, но, когда она оказалась неплатежеспособна, они сразу вышли на него. И взяли, что хотели, взяли все. Ты можешь в такое поверить? У парня не осталось ни гроша! Точно тебе говорю, единственное, почему нас еще не обобрали до нитки, – это потому, что этим ублюдкам нужны рабы, которые продолжают производить. Забрав у нас все, они просто убьют курицу, несущую золотые яйца. Установленный налог всего лишь обозначает сумму, которую они планируют украсть, но чтобы и нам, придуркам, что-то осталось, чтобы мы не сдохли, работали, как и раньше, и принесли хороший доход в следующем году. Правительство относится к гражданам как к выращиванию зерновых культур: собрав урожай, необходимо оставить горсточку семян для посадки.