Лайонел Шрайвер - Другая жизнь (So Much for That)

Когда-то Шеп назвал все эти вещи индустриальным сельским хозяйством, и прежде всего он имел в виду полицию. Они защищают нас от преступников, обеспечивают безопасность. Ох-ох. Я уверен, полицейский только и ждал, когда я натолкнусь на этот сломанный парковочный автомат. Скажи, мой штраф помог обеспечить чью-то безопасность? А попробуй сказать нашим бравым молодцам в синей форме, что на тебя напали на улице или вломились в твой дом. Да они рассмеются тебе в лицо. По какому-либо серьезному поводу они только бумажки умеют писать. Преступников они никогда не поймают и даже не будут пытаться. Они же заняты куда более важными делами, они гоняются за наркоторговцами, которые в «свободном обществе» ничем не отличаются от простого бизнесмена, покупающего и продающего товар, который никому не приносит вреда, за исключением, разумеется, его потребителей. Продажа героина наркоманам ничем не хуже продажи выпивки пьющим, сливочного масла больным ожирением и сигарет кому бы то ни было. И мы платим этим стражам порядка, навязывающим нам свои правила, а они тем временем зарабатывают миллиарды, миллиарды на этих криминальных делишках, делая вид, что гоняются за преступниками. Это весьма символично, вернее, это я называю символичным, – уточнил он, нервно и тяжело вздыхая. – Копы и наркобароны в принципе заодно; они нужны друг другу. И те и другие получают доход из одного источника.

Какова твоя реакция, когда ты видишь проезжающего мимо копа? «Господи, как хорошо, что они рядом»? Нет! Любой нормальный человек начинает паниковать: «Что я сделал не так?» – или что-то в этом роде, он скорее напуган: «Могут ли меня заподозрить в совершении чего-то противозаконного?» Полицейских воспринимают как хищников, опасных зверей, обитающих рядом с нами, и тот факт, что ты из собственного кармана платишь за их утренний пончик, заправляешь их машину, оскорбляет еще больше.

Джексон бросил взгляд на подушку и увидел, что его затянувшаяся речь убаюкала Глинис. И прикрыл одеялом ее плечи. Он больше не завидовал столь удачно выбранному подарку Кэрол. Он знал, что сейчас нужно Глинис и что брать с собой, собираясь ее навестить: неистовое возмущение.

Вернувшись после очередного посещения Глинис, уже дома в Элмсфорде, Джексон был в приподнятом расположении духа. Некоторых страшит встреча со смертельно больными людьми, но он стал находить в этом удовольствие. То, как рьяно Глинис отреагировала на его подарок – злость сочилась из нее, по определению Джексона, напоминая масло первого отжима; плотная, вязкая, тягучая субстанция, пачкающая руки и одежду, оставляющая липкие следы на дверных ручках, – заставляло возвращаться к этим воспоминаниям на протяжении всего дня. Приехав после работы в Элмсфорд, он внутренне готовился к исполнению своей партии «крещендо», это будет кульминация желчности и язвительности, представленная как легкая, веселая болтовня. Интересно, Глинис понимает, что, когда человек выигрывает машину на телевизионном шоу, он должен выплатить определенный процент ее стоимости налоговой службе, причем наличными? Знает ли она, что многих американцев теперь обязали платить минимальный альтернативный налог, что вопиющий по своей беспринципности современный режим позволяет себе облагать налогом все, даже налоги, и это называется налоговым законодательством?

– В 1969 году альтернативный налог платили лишь две сотни семей по всей стране! – выкрикивал он, меряя шагами ее спальню. – Теперь они просто убрали ограничения, ссылаясь на инфляцию, и заставляют платить почти половину населения. Все преподносится так, будто это действительно честно и справедливо, а на самом деле просто приманка – наподобие одной из тех деревянных уточек, которые ставят на каминные полочки. Красиво, но несъедобно. В действительности налоговая система ужасающая, но мы не несем за это никакой ответственности, поскольку она альтернативная. То же самое и в штате Нью-Йорк с этим «налогом на особняки». Вероятно, они об этом не подумали. В Бруклине полно развалюх на одну семью, с заросшим садом размером с коврик в ванной и вонючим подвалом. Но из-за сумасшедшего бума на рынке недвижимости их продают за миллион баксов.

Полнейшая неразбериха! Но это считается уже особняк, и штат берет три процента. Клянусь, за всеми этими махинациями с недвижимостью стоит правительство. Уверен, никто из простых людей, живущих в таких местах* не обрадуется, что его район станет элитным – стакан воды будет стоить баксов сто. Но это, безусловно, в интересах штата. Они стригут купоны! А эти несчастные пожилые пары в Нью-Джерси, прожившие в своих домах по пятьдесят лет? Они вынуждены съезжать. Не могут заплатить налоги. За халупы, в которых вырастили своих детей и состарились. Теперь придется выкладывать по двадцать пять штук в год лишь за право жить в родном доме!