Лайонел Шрайвер - Другая жизнь (So Much for That)

Погачник сделал паузу, чтобы проверить, заглотил ли Шеп наживку и обиделся ли, наконец, «Пока, придурок!», но сотрудник, им же самим пониженный в должности, оставался образцом сдержанности.

– Что будет с «Хэнди Рэнди», если я оформлю страховку на всю эту толпу? – орал Погачник. – Мы пойдем ко дну. Именно по этой причине американские компании перебираются в другие страны. Из-за медицинской страховки. Черт, я лучше сам перееду в Китай, если только мои мексиканцы смогут найти общий язык с их пекинскими высочествами. Хотите работать – приходите. Все. Работа есть работа. Что же касается рака, подыхайте за свои деньги. Если вам, идиотам, не нравится «Уэлнесс груп», вы знаете, где у нас выход. За половину вашей зарплаты я найду себе парочку гватемальцев, которые будут счастливы этим деньгам и не станут мне тут нос воротить и случайно путать название компании, которая с пониманием относится к бессовестным засранцам, у которых, видите ли, проблемы в отношениях, потому что один из них все еще витает в облаках и мнит себя боссом.

– Хорошо, хоть пятнадцать минут от перерыва осталось, – бормотал Джексон, когда они, отвязавшись от Погачника, неслись в сторону Седьмой авеню. – Жаль, в «Бруклин Бред» не успеем, ладно, хоть погуляем. Вот скотина.

– Он таков, каков есть, так ведь? – сказал Шеп, и они направились в сторону парка.

– Тяжело это признавать, – сказал Джексон на Девятой улице, – но в словах Погачника есть зерно истины. Не знаю, что там эти новые ребята будут делать, если их случайно собьет грузовик, но одно верно: у них у всех действительно огромные семьи. Как такая небольшая фирма, как «Рэнди Хэнди», сможет оплачивать их лечение? И я не уверен, что должна это делать.

– Кто-то должен за это платить.

Они так стремительно сбежали от Погачника, что Шеп забыл снять жилет, который сейчас засовывал в рюкзак. Согревающие лучи солнца показались наслаждением после морозной стужи офиса. Правда, всего на пару минут. Шеп закатал рукава рубашки: несмотря на то что он несколько месяцев не посещал тренажерный зал, руки оставались мускулистыми и подтянутыми. Что же касается набранного им с января веса, тут Джексон испытывал смешанное чувство удовлетворения и беспокойства.

– Исторически сложилось, что работодатели стали такими, – со знанием дела заявил Джексон; черт с ним, он сможет до конца перерыва выдавать все информацию, которую знает по этому вопросу. Если правильно его настроить, Шеп никогда не догадается, что он пытается увести его подальше от скользкой темы. – Года до 1920-го вообще не было такого понятия, как медицинская страховка. Человек получал счет от врача и оплачивал его. Даже индивидуальная страховка встречалась редко и действовала лишь в крайних случаях, например в случае аварии. Помощь работодателям стала активно развиваться во время Первой мировой войны, когда трудиться было некому. В распоряжении компаний была кучка людей, не ушедших в армию. Но они не могли привлечь их высокими зарплатами из-за правительственного регулирования выплат. Поэтому заманивали работников медицинской страховкой. Такая маленькая уловка. И стоило недорого, поскольку большинство людей в те годы умирали молодыми. Много денег тратить не приходилось, ибо в те годы люди не делали химиотерапию, пересадку сердца или МРТ. Погачник хотел пошутить, но дело в том, что было время, когда страховка стоила не дороже купонов на пиццу.

– Да, а теперь приходится класть грибы, анчоусы и дополнительную порцию сыра.

– Дело не в пицце, а в этих чертовых страховых компаниях, приятель! Они бессовестные твари! Паразиты, наживающиеся на горе других!

– Они не паразиты, Джек, обычные компании. Черт, ты говоришь, как мой отец.

– Они разве что-то производят? Что-то чинят? Разве они что-то вообще для кого-то делают, кроме своих сотрудников и партнеров? Даже «Макдоналдс» делает гамбургеры. Что делают эти суки в «Уэлнесс груп», кроме как перекладывают бумажки? Единственное их действие – перераспределение средств. В основном с пользой для себя. Они – настоящие сатрапы.

– Они бизнесмены. Им необходима прибыль.

– В этом-то и дело, дурья твоя башака! В этом все и дело!

Наконец они добрались до парка; видимо, Джексон говорил слишком громко, поскольку идущая рядом женщина осуждающе покосилась на него и покатила коляску в другую сторону.

Джексон постарался унять пыл и говорить тише, чтобы не пугать детей.

– Помнишь, что ты сказал мне о бегах? Что если бы люди не проигрывали, тогда бы азартных игр и скачек вообще не было?