Лайонел Шрайвер - Другая жизнь (So Much for That)

Когда наконец настало время обеда, Джексон бочком протиснулся в отсек Шепа. Он столько раз отпрашивался и убегал «по делам» в перерыв, что для Шепа стало очевидным, что друг его избегает. Проблема заключалась в том, что ему придется стараться избегать разговоров о Кэрол; как в боксе – никаких выпадов ниже пояса. Раньше он всегда мог поболтать о сатрапах и слюнтяях, но сейчас эта тема становилась слишком опасной.

– Тебе надо позвонить или можем пойти перекусить?

– Сорока минут не хватит для человека, принимающего параллельные звонки, чтобы со всем этим разобраться, – ответил Шеп. – Дело в том, что я отправил счет, который они отказались оплачивать. На сорок восемь тысяч. Секретарша Гольдмана сказала, что, возможно, некоторые цифры были указаны неверно. Одной не хватает, поэтому они отказались от оплаты всего счета.

– Теперь ты понимаешь, откуда берется прибыль? Кэрол говорит, что компании набирают кучу персонала, которые только и ищут пути, как не оплачивать счета за медицинские услуги людей, которых они страхуют. Эти суки так хорошо знают свое дело, что в среднем процентов тридцать от каждого счета не оплачивается.

– Да уж, то ли они там мудрят, то ли какой-то болван пропустил циферку, а счет висит на мне. У меня есть сорок пять дней для обжалования. Но это не единственная проблема. Эти подхалимы из «Уэлнесс» вмешиваются во все. Гольдман говорит, что они даже диктуют ему, какие лекарства использовать. Он хотел выписать Глинис дермовейт во время приема цетиризина против сыпи, но нет – страховщики отклонили оба препарата. Они сказали использовать лосьон каламин. Издевательство. И, как всегда, никаких объяснений. Похоже, они даже не считают нужным объяснять. Но ведь они же не врачи. Отучились два года в колледже и дают советы, как лечить мою жену.

– Медицинская страховка – это медицинская страховка, – раздалось у них за спиной. – Вам все оплачивают, а вы еще жалуетесь? – Разумеется, это был «мистер Погачник», который считал хорошую слышимость в офисе огромным плюсом. – Контракт со страховой компанией стоил мне целое состояние, Накер.

– Да, я понимаю, как это важно. В свое время я…

– Сейчас не ваше время. Разве мы еще это не выяснили? Это не ваше время. Повторяйте за мной.

– Сейчас не мое время.

– И не следует мнить о себе слишком много. Когда ты управлял фирмой, она была крошечной по сравнению с тем, чем владею я. То, что было для тебя огромным проектом, я могу сделать одной левой. А страховые взносы удвоились.

– Да, стоит столько, сколько стоит, верно? – сказал Шеп, и Джексон с радостью отметил, что в глазах вспыхнул огонек.

– Стоит, черт возьми, слишком много, – ответил Погачник, не представлявший, сколько шуток вызывает его привычка повторять слова, поэтому не понимавший истинного смысла. – Я недавно продлевал договор, и цена стала выше благодаря твоей жене, Накер. Надеюсь, ты ее очень любишь, потому что она обходится мне недешево.

– Я без ума от своей жены, спасибо.

– В любом случае все новенькие на контракте. Можешь считать себя счастливчиком.

– Я считаю себя счастливчиком, – отозвался Шеп. – Но что же будет, если кто-то из новых ребят заболеет? Или дети заболеют? Что им делать?

– Или плати, или отвали. Это не мои проблемы. Если им нужны страховки, пусть сами себе их покупают.

– Но индивидуальные пакеты… – сказал Шеп. – Вы не так много им платите…

– Плачу столько, сколько плачу. Очень даже неплохо, если учесть, что, не найди они эту работу, ходили бы за свиньями или собирали грейпфруты.

– Но ведь может возникнуть что-то серьезное – когда стоит вопрос: жизнь или смерть, – осторожно заметил Шеп с жалостью в голосе. – Никакой поддержки – это очень сурово.

– Я такой, какой есть, ясно? Я не мороженым торгую. Я бизнесмен. Если я не получу прибыль, вы все окажетесь на улице. Кстати, а продукты мне рабочим не надо покупать? Или подыскивать квартиру? Ведь еда и крыша над головой – тоже вопрос жизни и смерти, верно?

– Вполне, – заключил Шеп.

– А потом ты скажешь, что я должен обеспечить им «плазму» и кабельное телевидение, что, кстати, будет куда дешевле, чем эта чертова страховка, даже если я еще добавлю обеденный сервиз и купоны на бесплатное питание в «Пицце Хат».

– Да, я хотел спросить, – вмешался Джексон, – могу я вместо сосисок попросить положить пепперони?

– Я нанимаю людей, – гудел Погачник, не обращая внимания на шутки члена партии менеджеров и простых рабочих. – Я их не усыновил. И самое последнее, что я хотел бы сделать, – это усыновить еще и их чертовых родственников. Вы оба – оба! – меня достали. Но я повторяю, это дерьмовая коммунистическая привычка нянчиться с рабочими до могилы здесь не пройдет. И не ждите, что, если я нанимаю парня, чтобы он прочищал стоки, я буду оплачивать ему операцию по удалению вросшего ногтя. Или инсулин, потому что он заработал диабет из-за того, что жрал ложками заварной крем. Буду платить, чтобы ему прооперировали грыжу, и за лечение синдрома дефицита внимания у его ребенка, потому что сейчас никто не хочет возиться с толстым, как свинья, чадом. Потом недоношенному слепому малышу с заячьей губой, одной ногой и мозгами баклажана потребуется интенсивная терапия, хотя его проще спустить в унитаз. Это еще не считая миллионов, а может, миллиардов, которые его жена потратит на лечение рака, пока не сыграет в ящик, поскольку никто в этой стране не имеет права умереть, пока не разрушит всю экономику страны и не унесет ее с собой в могилу.