Феликс Аксельруд - Испанский сон

— Вы же сами видите, — злорадно ухмыльнулся А.

Майор нахмурился еще больше. За столом молчали — видно, уже решили, что г-н А. победил, и теперь обдумывали свои дальнейшие действия.

Майор раскрыл было рот, но в этот момент Филипп внезапно расхохотался. Его смех звучал громко и вызывающе; все посмотрели на него, видимо полагая, что он или тронулся умом от нервного напряжения, или затеял какую-то хитрую игру.

— Вспомнил, — давясь со смеху, сказал Филипп. — Я, правда, не уверен, имеет ли это заведение статус музея; дело в том, что там вместо экспонатов хамоны… ну, свиные окорока. Для меня немыслимо уехать из Испании, не прихватив с собой хотя бы небольшого пакетика хамона… разумеется, — уточнил он, — я имею в виду jamon serrano , копченый… хотя в действительности он вяленый. Есть еще jamon cocido , то есть вареный; хороший cocido нежен и многим люб, но лично мне не нравится — маловато в нем испанского духа, знаете ли. А вот serrano — это да! между прочим, именно благодаря ему Колумб открыл Америку…

Все обратились в слух.

— Фокус в том, — пояснил Филипп свою парадоксальную мысль, — что свиной ноге, подвешенной на железном крюке, не нужен никакой холодильник. Она так может висеть долго; правильно приготовленная, она станет со временем лишь вкусней. Простенькие сорта висят несколько месяцев, лучшие — пять, а то и семь лет. Сделать хороший хамон — такое же искусство, как сделать, к примеру, хорошее вино. Моя жена говорит, что настоящий хамон делают только из настоящего иберийского кабана, взращенного на настоящих иберийских пастбищах и вскормленного желудями настоящих иберийских дубов. Чтобы было меньше жира, пастухи гоняют кабанов с места на место. Прежде чем подвесить ногу, ее обрабатывают травами. В магазине с помощью циркульной пилы Вашу покупку нашинкуют тонко, до красивой прозрачности…

— Зубы заговаривает, — прохрипел Вуй, по-прежнему удерживаемый черным боевиком за шею и с пистолетом у виска. — Где это видано, чтобы хороший хамон резали на электрической машине!

— Я как раз и хотел сказать, — досадливо поморщился Филипп, — что так обычно поступают только с дешевыми и средними сортами. Хамон высшего качества нарежут вручную, не так тонко и даже, кажется, слегка небрежно… но небрежность эта истинно королевская! Кстати, по-настоящему хорошие сорта стоят до ста долларов за килограмм, а то и еще дороже.

И он недовольно покосился на Вуя, будто тот имел какое-то отношение к столь высокой цене.

— Все-таки, — спросил майор, — для порядка: как называется музей?

— Разве я не сказал? — удивился Филипп. — О, извините за упущение; конечно же, Museo del Jamon. Я не смог дать ответа вовремя, потому что даже не подумал о нем; ведь это, собственно, не учреждение культуры, а просто большой магазин близ Пуэрта-дель-Соль.

— Довольно, — сказал майор и смерил г-на А. уничтожающим взглядом, отчего тот посерел и мгновенно хлопнулся в обморок, — теперь я вижу что почем. Прошу вас, подойдите ко мне… всем остальным не двигаться.

— Спасибо, — растроганно сказал Филипп, бочком выбрался из-за стола и подошел к майору. — Надеюсь никогда больше с вами не увидеться, — обратился он к оставшимся за столом (кроме Вальда, естественно), — поэтому дам на прощанье хороший совет. Хамон, как таковой, делают только из задней конечности; переднюю ногу вялят тоже, но получается не хамон, а paleta — более дешевый и, конечно, значительно менее вкусный продукт. Большинство иностранцев в этом несведущи; а испанцы, особенно в маленьких ресторанчиках, так и норовят подсунуть вместо хамона палету… да еще и нарежут ломтями, с претензией… как же, как же! видали таких! В общем, если кому случится заказать — опасайтесь подмен, будьте бдительны… Теперь я в вашем распоряжении, товарищ майор.

— Господин майор, — поправил тот с оттенком неодобрения в голосе, но вполне почтительно. — Здесь есть кто-нибудь еще из ваших людей?

— Разумеется, — ответил Филипп; — вы уж простите великодушно, что я сразу не показал… разволновался, должно быть. Я всегда волнуюсь, когда речь идет о хамоне. Вот этот мой, — и он указал на Вальда.

— Больше никого?

— Я хотел бы задать вам конфиденциальный вопрос.

— Извольте, — сказал майор и вышел в коридор, дав знак Филиппу с Вальдом следовать за ним. Выходя, Вальд обернулся и посмотрел в глаза Вую. Он ожидал увидеть во взгляде бандита ненависть, презрение… в конце концов, страх… но Вуй смотрел на него вовсе спокойно, разве что с выражением легкого недовольства собой. Вот вы, оказывается, каковы, говорил его взгляд; а я-то хорош — не распознал, счел за фраеров, на игрушки повелся… Не забрать ли диктофончик, подумал Вальд, и не без сожаления отказался от этой мелочной мысли.