Феликс Аксельруд - Испанский сон

— Фрейд имел в виду детские страхи, — сказала она.

— Я так понял, что все равно…

Ей стало смешно.

— Ну, и как же Ты вытеснишь?

— Нужно поехать туда, — сказал он, — в эти самые Починки… найти тех парней…

Ей перестало быть смешно.

— Прекрати.

— Почему? Я устрою… не одни же поедем…

— Пожалуйста. Только не это.

Он психанул.

— Почему? Это же скоты… они тебе жизнь исковеркали! Они должны получить свое! Они…

Он искал слова.

— Они перед тобой землю есть будут!

— Кока, — сказала она, — сейчас я заплачу.

— Нет, — сказал Он, — по этому поводу разрешается плакать только Мне.

И действительно заплакал — как обычно, лишь на первые пятнадцать секунд…

Она никак не могла найти случая открыть Ему Царство. Это был парадокс — Он был введен в Царство, не ведая о Нем ничего. Он вовсе не был дураком; Он бы постиг откровение, но что-то все время ее удерживало. В конце концов она решила, что это должно свершиться само собой, постепенно, и прекратила специально искать удобной возможности. Даже если откровения никогда не произойдет, подумала она, ничего страшного не случится. Отец завещал найти Господина и отдаться Ему, что подразумевало введение Господина в Царство, но должно ли Господину открыть — такого в Завете не было. Видимо, это второстепенно, подумала она. И тут же одернула себя: имеет ли она право толковать Завет как ей вздумается? Но, с другой стороны, Корнею было открыто, Корней был введен — не будучи Господином; Кока — Господин! — введен, но остался в неведении, и хоть бы что… Не стоит, подумала она, множить сущностей сверх необходимого; никакой это не парадокс, а просто житейский факт — явное указание на незначительность самой проблемы.

Со своей стороны, она не очень-то интересовалась Его работой и вообще остальной Его жизнью. Цветная фотография Его жены — веселой, темноволосой, на фоне экзотических пальм — стояла за стеклом в красивой рамочке, и она была довольна, что Он не пытался стыдливо скрыть от нее эту фотографию, составлявшую часть Его жизни. Он чем-то торговал, с кем-то договаривался, встречался, ругался и мирился; такой тип деятельности был хорош для их встреч, потому что не так уж сильно привязывал Его к определенному месту и времени.

Иногда Он уезжал на несколько дней за товаром. Он брал с собой сотовый телефон, по которому она могла дозвониться до Него даже когда Он был далеко. Она редко делала это: во-первых, связь все же была плохой, не всегда Его сотовый был в зоне доступности; а во-вторых, при разговоре она слишком сильно начинала желать Царя — и тем больше, чем дольше оставалось до встречи.

Один раз, пока Его не было, она набрала номер Его домашнего телефона и долго, грустно слушала гудки. Ей понравился изысканный вкус этой грусти. Она повторила свой опыт на следующий день. К ее неудовольствию, после второго гудка трубку подняли, и она услышала незнакомый женский голос. Не туда попала, подумала она, но настроение изменилось, и больше она звонить не стала.

А зря. Хотя, если бы она позвонила, тоже ничего особенного бы не произошло. Она бы сказала Ему при встрече: «Милый, в Твоей квартире как будто кто-то живет?» — «Да, — ответил бы Он, — одна парочка… Пустил вот на время отсутствия — и ребятам добряк, и дом под присмотром…» — «Хочешь, — спросила бы она Его, — я там буду жить без Тебя? Буду убирать… и приготовлю ужин к Твоему возвращению…» — «Ну конечно, — сказал бы Он. — Как-нибудь договоримся…»

Но они не успели бы договориться. Все произошло, как в анекдоте, напомнило ей случившееся годы назад. История ведь повторяется дважды, не так ли? Лязгнул замок, и входная дверь скрипнула. Господин проснулся. Рука Его бросила Царевну. Ужас появился в Его глазах.

— П--дец, — сказал Он. — Жена.

— П--дец? — переспросил задорный голос из прихожей, и женская фигура возникла в комнате. — Ты думаешь? Кому из троих?

— Мне, наверно, — предположил Господин, — ты-то здесь при чем… а уж она — тем более…

— Оденься, придурок, — сказала пришелица, — будем общаться… Так же сейчас положено, да? Морды бить как бы не в моде?

Какой кошмар, подумала она. Такого у нее еще не было… Что ж, через все нужно пройти. С кем-нибудь следующим она вспомнит…

Так она впервые подумала о каком-то другом Господине. Прежде — ни разу не думала. Начиная с момента, когда позвонила Ему, и когда таксофон сработал. Забыла все свои мысли о новой формуле, забыла всю свою информационную пирамиду.

— Какой кошмар, — повторила она вслух. — Такого у меня еще не было.