Феликс Аксельруд - Испанский сон

После некоторого раздумья она подняла трубку.

— Да.

— Извините за беспокойство, — робко сказал дежурный по общежитию, — но похоже, что к вам посетитель.

— Змей, — недовольно сказала она, — у вас на столе лежит список комнат, принимать в которые запрещено. Моя комната там на первом месте.

— Не совсем так, — поправил дежурный, — накануне сверху был вписан еще один номер, правда карандашом, так что ваша комната теперь вторая по списку.

— Карандашом не считается.

— Я забыл добавить, — сказал дежурный, — что после этого он был обведен чернилами. Боюсь, ваша комната все же вторая.

— Ну, пусть так, — сказала она рассерженно, — ну и что; все равно я никого не принимаю, и вам не следовало даже звонить по этому поводу.

— Но посетитель настаивает.

— Дайте ему от ворот поворот, — посоветовала она.

— Это не так-то просто. Он показывает членский билет коллегии адвокатов.

— А его имя случайно не Корней?

— Сейчас посмотрю… Будьте любезны, — услышала она голос дежурного, отдалившийся от трубки, — покажите ваш документик еще раз.

Она услышала в трубке чей-то еще более отдаленный голос. «Но-но, — говорил он, — из моих рук, пожалуйста. Я стреляный воробей, — добавлял, — меня на мякине не проведешь…» Ей показалось, что это голос Корнея. Странный лексикон для Корнея, подумала она; впрочем, если пьян…

— Да, — подтвердил дежурный; — вы угадали.

— Гони его в шею, — сказала Марина.

— Это тоже непросто, — приглушенным голосом сказал дежурный, — он сильнее меня и нетрезв.

— Тогда действуй согласно инструкции.

— Это значит, что я должен вызвать милицию, — сказал дежурный, — но подумайте, удобно ли это? Ведь он говорит, что хорошо вам знаком.

— Нет и нет.

Она услышала напряженный диалог. «Проживающая не желает вас принимать, — говорил дежурный, — если вы не уйдете, я приглашу милицию». — «Что мне милиция, — нагло отвечал Корней, — я и есть самый главный милиционер». — «Вы не милиционер, — говорил дежурный, — я знаю разницу между милиционером и адвокатом…» — «Я внештатник». — «Уходите, пожалуйста, от греха подальше…» — «Дайте мне трубку, я сам с ней поговорю». — «Не положено-с». — «Положенных е--т». — «Что за выражения, — возмутился дежурный, — думаете, если адвокат, вам все позволено?» Трубка упала, послышалась возня. Через какое-то время дежурный поднял трубку и, тяжело дыша и почему-то пришепетывая, сказал:

— Ваш совет гнать его в шею оказался правильным; мне это удалось.

— Вот и хорошо, — похвалила Марина.

Ее слегка взволновала эта попытка вторжения прошлого в ее нынешнюю жизнь. Она уняла это волнение и снова принялась было за анализ данных; но в стекло щелкнул камешек, меткой рукой пущенный со двора, и она, вздрогнув, поняла, что попытка еще будет иметь продолжение.

Она открыла окно и перегнулась через подоконник. Внизу, под тонкой березкой, стоял Корней и, задрав голову, строил ей рожи.

— Эй, — сказал он, — я нашел тебя. Я все знаю.

— Зачем ты пришел? — спросила Марина. — У нас нет никаких общих дел; я занята и не хочу с тобой разговаривать. Уходи.

— Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.

Кровь бросилась ей в голову.

— К тебе? — гневно переспросила она. — К тебе, который предал меня? Который подбил правоохрану на секретное распоряжение? Убийца!

— Все наоборот, я пытался спасти Его! Если бы Его отпустили раньше… это все равно бы произошло…

— Как знать, — горько сказала она.

— Это произошло бы, — убедительным тоном повторил Корней. — Он все время был болен.

— Не смей говорить мне об этом! — вспылила она опять. — Ты все время знал это… ты все мне врал! Все эти якобы подстроенные тобой экспертизы… Ты просто хотел меня удержать; ты обманывал меня так же, как и Семенов. Вы оба одинаково использовали меня, только он для карьеры, а ты — для собственного удовольствия.

— Я люблю тебя.

— А я тебя — нет. Уходи.

— Это несправедливо, — сказал он, — разве нам с тобой было плохо?

Теплый вечерний воздух разносил их голоса далеко вокруг. Все общежитие, не занятое чем-то особенным, притихло и внимательно прислушивалось к их разговору.

— Все прошло, — сказала она.

— Но ты тоже пыталась меня обмануть, — обратился он, видно, к последнему аргументу, — перед тем, как ушла от меня… думаешь, я не знаю, что ты готовила тайный побег?

— Ты следил за мной, — сказала она с отвращением. — Подонок!

— Я оберегал тебя, — сказал он, — тебя и Его, вас обоих. Вам не удалось бы сесть на поезд тем вечером.