Мигель Унамуно - Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро

— Добренького вам здоровья, хозяин! Шли мимо и думаем: дай зайдем? Пусть хозяин немножко заработает. Уж больно вы славный и хороший человек! Взгляните на этот чудесный перстенек!

Положив смуглую руку на прилавок, индианка пошевелила пальцем, на котором было кольцо. Кинтин Переда, почтенный гачупин, опустил на колени газету, которую перед этим читал, и вздел очки на лысину:

— Хочешь заложить?

— А сколько дадите? Редкий перстенек! Глядите, как сверкает!

— Уж не хочешь ли, чтобы я оценил его на твоем пальце?

— Вижу, вижу, хозяин, что вы не промах!

— Кольцо надо испытать царской водкой, а камешек взвесить и измерить!

Индианка сняла кольцо и почтительно передала его в цепкие когти гачупина:

— Посмотрите и назначьте цену, господин Передита.

Облокотившись на край прилавка, она внимательно следила за действиями ростовщика, который, повернувшись к свету, разглядывал кольцо в лупу.

— Кажется, я уже видел этот перстенек.

Индианка встревожилась:

— Кольцо не мое. Меня попросили одни знакомые… они попали в беду и…

Ростовщик, притворно хихикнув, снова принялся разглядывать перстень.

— Так, так, колечко это бывало тут, и не однажды! Уж не подтибрила ли ты его?

— Зря вы возводите на меня напраслину, хозяин!

Ростовщик спустил очки на переносицу и с иудиным смешком сказал:

— Сейчас проверим по книгам, на чье имя оно было заложено прежде.

Сняв с этажерки толстую тетрадь, гачупин принялся ее листать. Это был злобный старикашка, сотканный из слащавости и коварства, лжи и трусливой недоверчивости. В ранней юности он покинул родину и природную свою жестокость быстро приукрасил профессиональной подозрительностью и креольским притворством. Сдвинув очки на лоб, он поднял голову:

— Полковник Гандарита заложил этот камень в августе… выкупил — седьмого октября. Если хочешь, можешь получить за него пять соль.

От неожиданности индианка запричитала, прикрывши рукою рот:

— Хозяин должен дать мне столько, сколько он давал полковнику.

— Не валяй дурака! Даю тебе пять соль только для того, чтобы ты хоть что-нибудь заработала на этом. Говоря же по чести, я должен был бы немедленно позвать сюда полицию.

— Этого еще не хватало!

— Кольцо тебе не принадлежит. Не исключено еще, что я вынужден буду вернуть его хозяину, который может потребовать его по суду, а стало быть, плакали мои пять соль. Как видишь, оказывая тебе услугу, сам я могу остаться в дураках. Бери-ка лучше три соль и мотай отсюда.

— Да вы, хозяин, смеетесь надо мной?

Ростовщик, облокотившись на прилавок, раздельно и внушительно произнес:

— Послушай, я могу арестовать тебя немедленно.

Индианка с ребенком за спиной отшатнулась от стойки, схватилась за голову и, пронзительно глядя на ростовщика, воскликнула:

— О, мадонна Гваделупская! Да я ведь сказала, что кольцо не мое. Меня прислал сам полковник.

— Это еще надо доказать! А пока возьми-ка свои три соль и беги отсюда.

— Верните мне кольцо, хозяин.

— И не подумаю! Забирай деньги и уходи, а если я ошибся и ты не воровка, то пусть явится сюда хозяин кольца, и мы договоримся. Кольцо же пусть покамест побудет у меня. Фирма моя надежная, и кольцо не пропадет. Вот деньги и чтобы духу твоего тут не было!

— Вы издеваетесь надо мной, хозяин!

— Издеваюсь? Да знаешь ли, что я обязан задержать тебя и препроводить в тюрьму!

— Зря вы оговариваете меня, хозяин. Полковник сейчас в нужде и ждет меня с деньгами. Коли не верите, то давайте кольцо обратно. Христом-богом прошу, хозяин, верните кольцо… вы же справедливый человек…

— Не вынуждай меня поступать по закону! Либо бери свои деньги и убирайся, либо я немедленно зову полицию!

Индианка, не выдержав, взорвалась:

— Гачупин и есть гачупин!

— Да, я гачупин и горжусь этим! Гачупин не может потворствовать воровству!

— Когда не ворует сам!

— Ох, допляшешься ты у меня!

— Обманщик!

— Видно, придется спустить с тебя свинячую твою шкуру!

— Ну и рождает же земля таких проходимцев!

— Не смей порочить мою родину, вот я тебя!

И с этими словами ростовщик поднырнул под прилавок и предстал перед индианкой с хлыстом в руке.

Стесняясь и робея, к дверям заведения почтенного гачупина подошла парочка: Слепой Сыч и его поводырь, бледная, понурая девушка. На красной дорожке остекленного тамбура они остановились. Слепец спросил:

— Кажется, там кто-то скандалит?

— Какая-то индианка.