Кнут Гамсун - А жизнь продолжается

— Красивая, бес бы ее побрал!

— Можно сказать, это моя заслуга, что из них с доктором вышла пара.

— А что, он на ней не хотел жениться?

— Женился-таки. Правда, пришлось мне в это дело вмешаться.

Франсис:

— Ага, стало быть, он с ней чересчур близко сошелся?

Адольф:

— Ну и свинья же ты, Франсис! Она вовсе не из таких.

— Да, — подтвердил Август, — в этом отношении она не уступит любой благородной даме, которая ходит в шелках и золоте.

— Просто удивительно, что ты снова здесь с ними встретился! — сказали рабочие.

— Ваша правда! Я, конечно, давно знал, что они здесь, только не хотел себя обнаруживать.

— Почему же?

— Да кто я такой? Не их поля ягода.

— Ты ничем не хуже! — сказали они ободряюще.

Август отмахнулся:

— Это сейчас-то? Нет, сейчас я ничто. То ли дело раньше. Когда у меня была большая фабрика и несколько сотен рабочих.

— Да ну! У тебя и правда была фабрика?

— Все, больше ни слова, — пробормотал Август и снова стал рыться в ящике с инструментами.

Встреча с докторской четой подбодрила Августа и дала ему пищу для размышлений. У него, оказывается, есть деньги, все долги в Поллене уплачены, да еще осталось сверх того. Но как эти деньги получить? Где они?

Нельзя сказать, чтобы он сидел на мели, Сегельфосс — удобная стоянка для странника: с самого начала ему были обеспечены стол и кров, да, а теперь вот хозяин отвалил ему неплохой куш. Только что это для такого человека, как Август, с его южноамериканскими замашками! Когда он управился с отправкой за границу денежных переводов — а их было так много, не дай Бог пропустить какую-нибудь страну, — кошелек его здорово отощал. Правда, сколько-то он потратил на красную с зеленым материю для Вальборгиз Эйры, потому что муж ее, пропащий Йорн Матильдесен, чуть ли не валялся у него в ногах. Сколько-то ушло на покупку лошади для Тобиаса из Южного селения, того самого погорельца. Одно, другое, третье, деньги так и текли у него между пальцев, кое-что он проиграл в карты. В карты? Ну да. А чего тут удивляться? Кто сказал, что азартные игры и спекуляция чужды ему и глубоко противны? Дерзать и выигрывать, рисковать и просаживаться, ставить на кон, вести игру…

Все началось самым невинным образом. По вечерам в его каморку захаживал Стеффен, работник в усадьбе, и кое-кто из городских лавочников помельче. Ведь лучшего способа коротать время и не придумаешь! Где только Подручному не доводилось бродяжить, Боже милостивый, сколько же он перевидал людей и птиц, торговли и ремесел, пород деревьев и горных хребтов! А еще приходил цыган Отто Александер, этот приходил в свободные вечера, когда ему не надо было коптить лосося вместе со старой хозяйкой. Цыган так и зыркал глазами по сторонам, задерживая их на полке, где у Августа лежали большая толстая книга и совсем маленькая. С этого все и началось.

— Подручный, что это за книга? — спрашивает цыган про большую.

— Русская Библия, — отвечает Август.

— Дай нам посмотреть! — попросили они.

Август надел пенсне и показал им Библию, она была в кожаном переплете с бронзовыми уголками.

— В руки не дам, а то захватаете, — сказал он и начал ее перелистывать, не забывая при этом креститься.

Гости глазели на диковинные буквы и дивились.

— И ты можешь прочесть, что в ней написано? — спросили они.

Август улыбнулся с таким видом, словно ему ничего не стоило прочесть Библию от корки до корки.

— А на что тебе русская Библия?

— В ней больше силы, — ответил Август.

— Как это больше? Откуда ты знаешь?

— На нее кладут руку, когда дают клятву, а наша Библия для этого не годится. А еще она может связывать и разрешать.

Они об этом немного потолковали. Август держался таинственно и не открывал, что именно его Библия может связывать и разрешать, однако утверждал, что собственными глазами видел, какая в ней заключена великая сила.

— Ты ее не продашь? — спрашивает один из лавочников. Не иначе, этот шаромыжник вознамерился перепродать священную книгу, чтоб на ней заработать. Пробы на нем ставить негде!

Август торжественно отказался: русская Библия — его достояние, и, пока он жив, он с ней никогда не расстанется.

Цыган снова стал шнырять глазами:

— А вон та маленькая, это что за книга? Да неужто же…

— Это молитвенник, — отвечает Август.

— Это карточная колода, — говорит цыган, протягивая руку к полке.

Она лежала на самом виду, как нарочно для того, чтобы ее заметили, взяли и пустили в дело, и что удивительно, первым ее углядел цыган. Август сказал: