Кнут Гамсун - Дети времени (Дети века)

– Третий, – повторяет отец.– Сама знаешь, Давердана.

Поручик кивает:

– Приоденься и приходи в усадьбу. Я заплачу за платье. Приходи в воскресенье через неделю. Покажи еще раз руки. Хорошенько вымой их. Так, Давердана?

– Да. Давердана, – подтверждает отец. Поручик поворачивает коня, говоря:

– Итак, в будущий понедельник начнем сплавлять лес. Он едет своей дорогой, немного согнувшись худощавым станом в потертом мундире. И все же в нем чувствуется сила и упругость, что-то арабское, как будто для него не существует препятствий.

Да, теперь он продает лес; на него теперь стоят хорошие цены; он пилит бревна на доски на собственной лесопилке; денег вдоволь. Неужели и теперь дело не пойдет? Содержать поместье стоит денег, а большое поместье только разоришь, не вкладывая капитала. Ну, а если есть деньги? Кирпичный завод дает все меньше и меньше, а теперь стоит. Мельница же мелет золото, жидковатое правда, но все же окупает себя, и не только окупает, если сосчитать все, что смолото для окрестных жителей и еще не оплачено. Дело еще пойдет!

Не будь постройки этой церкви. Дорого она обошлась. Прошел год за годом со времени ее окончания, но у поручика осталось одно неприятное воспоминание о постройке. Ну, а лес и лесопилка – это настоящее Божье благословение.

Поручик приезжает домой. Откуда-то доносится звон. Что это такое? Диньдинь! Жена играет с сыном в лошадки на дворе. Она навешала на него бубенчики и правит вожжами. Оба хохочут и играют в лошадки.

– Ха! ха! ха!

Когда поручик подъезжает, смех умолкает, и мальчик начинает хныкать. Слезы мальчика огорчают мать, но когда она говорит: «Не плачь, маленький Мориц!», поручик плотно сжимает губы и, сидя на лошади, молчит. Этим именем Морица жена, вероятно, желает лишний раз напомнить, что ее дворянский род Мориц фон Плац выше его.

– Хм! – говорит поручик.– Снимите с него бубенчики.

– Да это только игра, – отвечает жена.

– На Виллаца Хольмсена бубенчиков не надевают и в игру.

– Как вы резки, – говорит жена.– Раз я допускаю это, то, кажется, вы… Пойдем домой, мой Мориц.

Опять маленькая размолвка, маленькая стычка. Постоянные шпильки, – слишком много шпилек! Иногда бывали неподражаемые сцены, когда со всех сторон выставлялись шпильки.

Мальчик и мать начали играть на фортепиано. Мать учила сына читать и играть, и она не нарадовалась на него. По целым часам они рисовали вместе цветными карандашами, по целым часам распевали песенки. Мальчик был способный. И вообще маленький Виллац в своей синей бархатной курточке и шитом воротничке на плечах был Божьим благословением в доме. Когда поручик приходил к обеду, между супругами снова господствовало наружное согласие и изысканная вежливость.

Не было ни споров, ни пикировки. Споры прекратились за отсутствием поводов к серьезным раздорам. Но в эти мирные часы за трапезой маленький Виллац уже не был Морицем. Мало того, мать или избегала называть его по имени или прямо называла его Виллацем, как и следовало. Благодарный за такую предупредительность, поручик уже не кричал то и дело: «Виллац, Виллац!» Он называл мальчика: «мой друг», или «дитя мое», обходя его имя.

Но это еще не значило, что поручик уступает. Он запрещает называть сына Морицем, когда это имя слышит от горничной или экономки.

– Извините, иомфру, – спрашивает он, – о ком это вы говорите? Кто это у нас в поместье Мориц? Или вы подразумеваете сына моего, Виллаца Хольмсена?

– Прошу прощения, – отвечает она, – хозяйка сама… иногда говорит Мориц.

– Хозяйка ошибается. Ни один из нас не желает называть мальчика вторым именем.

Поручик кивает головой и уходит.

– Кстати, иомфру, – говорит он, оборачиваясь.– У Ларса из Сагвика дом полон взрослых ребят, которые ничего не делают. Одна из его дочерей придет служить сюда; посмотрите, не пригодится ли она вам, вместо Марсилии.

– Разве Марсилия должна уйти?

– Полагаю, что да.

– Так, значит, сюда придет новая?

– Отцу ее приходится кормить слишком много ртов, – говорит поручик.

Он опасается, как бы экономка не истолковала по-своему его слова, поэтому тотчас прибавляет:

– У него также есть взрослый сын, который ничего не хочет делать, кроме как учиться. Я отправлю его в Тромсё.

Таким образом, добрый Ларс Мануэльсен будет избавлен от обузы. Эта мысль пришла поручику еще в Сагвике, но тогда он сдержался.

Теперь слово было сказано, Ларс-сын поступит в семинарию в Тромсё. Поручик, знай раскошеливайся во все стороны. Да, как бишь зовут девушку? Давердана. Как в сказке. Рыжие волосы, длинные руки.