Андрей Томилов - Горит костёр

За окном слепило солнышко. По деревенским улицам уже несколько дней принимались журчать ручьи. Притихнут на ночь, покроются корочкой мягкого льда, а с самого утра снова разбухают, радуются весеннему теплу. Снег становился ноздреватым, приседал.

– Ладно, Терёха, отдыхай, побегу я, а то меня старуха уже потеряла, наверное.

Фёдор торопливо шагал мимо окон, покачивал головой, чему-то загадочно улыбался.

***

Да, уж, случилось. Даже другу, пожалуй, что единственному другу не решился рассказать: не поверит. Скажет, что сбрендил.

И снова в голове крутились, как лента кино, события прошедшего сезона.

Завезли в угодья, как обычно, как все последние годы, на большом промхозовском водомёте, – это лодка такая, на которой даже с большой загрузкой можно ходить почти по всем перекатам. Вот на этой лодке и завозили Терентия вместе с соседями с нижнего участка, братьями Тирскими. Сначала высадили их, выгрузив на косе напротив зимовья, а потом, ещё через двадцать километров и Терентия, тоже рядом с зимовьём.

Лодка, освободившись от груза, легко развернулась в протоке и заскользила вниз. Волны, от ушедшей лодки накатывали и накатывали на песчаный берег. Вода уже остывала, осень, поздняя осень. Чуть постоял, мысленно проводил лодку через первый перекат, его не видно, он уже за поворотом, и стал подниматься на берег, прихватив рюкзак. Хотел сразу дойти до зимовья, так сказать, поздороваться, но передумал. Рюкзак оставил у тропы, сам снова спустился, вытянул из кучи привезённых вещей чехол и собрал ружьё. Нашёл патроны. Тайга не любит слишком простецкого отношения к себе, не любит безответственности, она в любой момент может подарить человеку такой сюрприз, который тяжёлым грузом может остаться на всю жизнь. И спасибо, если этот сюрприз позволит человеку жить дальше.

С заряженным ружьём подхватил рюкзак и подошёл к зимовью. Дверь, которую он всегда оставлял на лето распахнутой, надёжно подпёртой, почему-то была наполовину прикрыта. В последние годы часто туристы появляются в угодьях, наверное, они прихлопнули дверь. В зимовье было душно, воздух застоялся. Снова широко распахнул дверь, подпёр лопатой, которая валялась тут же, под ногами.

Как будто всё было на своих местах, даже кастрюли, перевёрнутые друг на друга и неустойчиво составленные на печке, так и стояли. Матрас, подушка, завёрнутые в одеяло и подвешенные к потолку, висели не тронутые. Всё на месте, но что-то смущало Терентия, что-то было по-другому. Он снова крутнулся по зимовью, вышел. Всё спокойно, тайга радовалась появлению хозяина, улыбалась ему.

Повесил ружьё на деревянную спицу, специально для этого вбитую в стену зимовья, пошёл на берег, перетаскивать привезённые вещи. Когда в следующий раз зашёл в зимовье, сразу понял, что его смущало, что было не так. Под нарами, не под теми, на которых он всегда спал, а под другими, через стол, была огромная куча глины, просто огромная, высотой почти до самых нар.

– Опять крысы завелись?

Однажды у него уже возникала такая проблема, когда из-за какой-то задержки с заброской пришлось держать приготовленные для тайги продукты в приспособленном складе. Тогда в продукты забралось несколько крыс и так они попали в тайгу, в зимовье. Они тогда тоже копали норы, вытаскивая на поверхность кучи глины. Благо, что Терентий быстро распознал непрошенных гостей и так же быстро отловил их. Иначе мог бы остаться вообще без продуктов на всю зиму.

И вот, снова под нарами огромная куча глины. Терентий вытащил из рюкзака фонарик, опустился на колени и полез под нары. Его повергло в шок то, что он там увидел. Даже и шоком не назовёшь, он впал в какой-то ступор, потерял дар речи. Выбрался назад, примостился на свои нары и сидел так с открытым ртом, забыв выключить фонарик. Под нарами была свежая, приготовленная к зимовке … медвежья берлога.

Зимовьё, в котором Терентий столько лет охотился, в котором встретил и проводил столько зим, с которым сроднился даже и считал родным и собственным, на самом-то деле строили братья Тирские. Они тогда осваивали эти бескрайние просторы, захватывали свободные угодья и строились. Сила братьев и здоровье позволяли им творить чудеса, ломать тайгу на свой лад, строить зимовья из толстенных брёвен, даже не задумываясь, что на это потребуется поистине богатырская силушка. Зимовья строили высокие, чтобы ходить не пригибаясь, просторные, добротные лесные избушки.

Потом случилось так, что участок у братьев урезали, и вместе с участком в чужие руки отошли и несколько зимовий. К новым, счастливым охотникам братья приходили без злости, без ярости какой-то. Просто объявляли, что зимовьё на участке строили они, как бы там не было, а труд вложили и, если новый охотник хочет жить в этом зимовье, нужно заплатить.