Терентий ни силой, ни отвагой не отличался, и понимал это, что важно, потому и согласился на пожизненный оброк в три соболя. Слово своё держал. А тут, как-то обмолвился, отдавая соболей, что крыша в двух местах протекать стала. Так Тирские не поленились, летом пришли со своего участка, они там тоже ремонтом занимались, и отремонтировали крышу. Остальные зимовья как-то в одночасье сгорели, а жаль, добрые домики были.
Зимовьё большое, просторное. Сам охотник занимает левые нары, те, что к печке ближе, а те, правые, использует просто для хозяйственных нужд, – там вечно барахло всякое топорщится. Вот под теми, дальними от печки нарами медведь и выкопал себе берлогу.
– Ничего себе новости….
Терентий ещё посидел, хлопая глазами, пытаясь хоть что-то придумать, но ничего не придумывалось, совсем ничего. Снова опустился на колени и опять полез под нары. Обследовал всё более тщательно, досконально.
– Чёрт возьми. Что это берлога, сомнений нет. Ну, почти нет. Больно уж она маленькая. Но что обжитая… это точно, там кто-то всё лето жил. Если это медведь, то почему он в зимовье ничего не тронул, не напакостил. Ведь медведи, забираясь в зимовьё, всё переворачивают, всё портят, уничтожают. Да, собачка бы не помешала в такой ситуации. Ясно, что новый хозяин может заявиться в любой момент.
Он и заявился.
Впервые хозяина берлоги Терентий увидел через три дня, как приехал на промысел, занимался заготовкой дров на зиму. Медведь вышел на край ельника, что от зимовья недалеко, на уверенный выстрел из ружья. Встал на дыбки, прикрываясь молодой ёлочкой, так, что только голову видно, да лапы, висящие вдоль туловища, внимательно рассматривал человека с топором.
Терентий попятился к зимовью, в двух шагах ружьё, два жакана в стволах. Но медведь не стал дожидаться, скрылся быстро и бесшумно, даже ни одна елушка не вздрогнула. Охотник присел на чурбак, продолжая сжимать в руках ружьё. Оглядывался по сторонам:
– Где-то должна быть и мамка. Уж больно мал медведь для самостоятельности.
Он понял, конечно, что на глаза показался прошлогодок, – пестун. Но что он один, самостоятельно живёт, – это даже в голову не пришло. Мамка не появилась. Охотник ещё посидел в напряжении, осеннее солнышко припекало затылок.
Откуда-то стремительно подлетела синица и, чуть крутнувшись в воздухе, уселась на ствол ружья. Часто и торопливо переступала чёрными лапками по воронёной стали, коготки не могли зацепиться за металл и лапки скользили. Синица вновь взлетела и тут же присела к человеку на колено, доверчиво смотрела блестящими глазами по сторонам, тонко попискивала.
– Прилетела, подруга. А я уж потерял тебя, думал, что какой-нибудь сокол разбойник изловил. Они такие, к ним доверия нет. Пойдём, я тебе хлебушка вынесу.
Терентий поднялся, поставил ружьё на место, вынес из зимовья чашку с куском хлеба и хлебными крошками, поставил на чурку, где только что сидел. Сразу же откуда-то со стороны на хлеб села синица и стала ковырять его острым клювом. Вторая синица боязливо присела на край чашки и всё оглядывалась по сторонам.
– О, да ты подругу привела. Это правильно, это хорошо.
Мамка, которую Терентий сторожко поджидал у зимовья несколько дней, так и не появилась. Да и медвежонок, Терентий по-другому и не думал о нём, уж больно он показался небольшим, тоже не появлялся.
Осенняя погода переменчива, только что стояли весёлые, тёплые денёчки, радуя человека скупым, неярким солнышком, и вот уже всё небо заволокло серыми, свинцовыми тучами, промозглый, сырой ветер лезет за ворот. Деревья, туго сопротивляясь, сгибаются под напором этого ветра, осыпают жухлую траву остатками иголочек, кое-где пролетают запоздалые, рыжие листья.
Терентий утром вышел по воду, а береговые камни обросли ледком. В тихом месте, где он обычно зачерпывал ведром воду, тоже стоял прозрачный, нежный ледок. Прикладом ружья легко проломил этот ледок, черпанул воды. Теперь везде с ружьём, хоть по воду, хоть в туалет. Пролетали колючие крупинки снега. Они не задерживались на лапах елей, проваливались ниже, ниже и прятались в полёгшей от дождей траве. Но это были самые первые предвестники зимы, было понятно, что снегу с каждым днём будет всё больше и больше. И он займёт всё пространство среди полёгшей травы, потом покроет и саму траву, потом повиснет на лапах елей и других деревьях, начнётся настоящая зима.
Терентий впервые вышел на путик, ещё сомневаясь, стоит ли настораживать капканы, но пошёл. Основным делом наметил себе ремонт ловушек, а ещё, если повезёт, подстрелить несколько рябчиков, которых он использовал на приманку. Считал, что рябчик, это самая лучшая приманка при ловле соболей. Пробовал использовать и рыбу, и тушки ондатры, и просто мясо, всё это не притягивало в ловушку диких зверьков так, как кусочек рябчика.
Читать дальше