Переходя от одной ловушки к другой, Терентий вспоминал, что было здесь в прошлом сезоне, что было в позапрошлом. Он легко мог вспомнить любой удачно поставленный капкан, как и свой обидный промах, если это случилось даже несколько лет назад. Продвигаясь по путику, ремонтировал и делал новые крыши над капканами, понимая, зная по опыту, что хорошие крыши над ловушками, это залог успеха на всю зиму, на весь сезон.
Снежок прекратился, но стылый ветер всё гнал и гнал низкие, брюхатые тучи куда-то на север. С рябчиками не повезло, с трудом добыл лишь одного. Попадались ещё несколько раз, но улетали, как шальные, – видимо такая погода и на них оказывала свое влияние.
Возле зимовья осмотрелся, всё спокойно. Только когда уже взялся за ручку двери, заметил, что дверь приоткрыта, – потянул. Почти в этот же момент из зимовья кубарем вылетел медведь, едва не сбив с ног хозяина. Стремительно скрылся в ельнике.
Терентий кинулся было за ружьём, которое уже успел повесить, но так и остановился, с протянутой рукой. Во-первых, медведь уже убежал, а во-вторых… Ну, какой же это медведь? Уж больно он какой-то не крупный, даже для пестуна, правда, круглый, что говорит о том, что он сытый, накопивший на зиму достаточное количество жира.
В зимовье снова всё было на своих местах, словно медведь просто из двери сразу проходит и забирается в своё убежище, совершенно не интересуясь всем, что его окружает. Наверное, так оно и было.
Чуточный снежок, покрывший местами землю за ночь, позволил охотнику определить, что медведь здесь и ночевал, в ельнике, бродил ночью вокруг зимовья и даже заглядывал в оконце, вставая на задние лапы. Следов медведицы не было, – Терентий обошёл большой круг, вернувшись в зимовьё по берегу протоки. Это ещё больше утвердило его во мнении, что медведицы, скорее всего, нет уже давно, и медвежонок выживал, как мог, один, самостоятельно, что для такого возраста весьма трудно. Мать его не успела научить ничему, ни как добывать, отыскивать себе пищу, ни как и кого следует бояться и скрываться, ни где и как прятаться, как и где строить себе берлогу. Он всё это узнавал и познавал чисто интуитивно, как было заложено в нём на генном уровне, просто жил так, как получалось.
Через день они увидели друг друга снова. Терентий стоял с охапкой дров, собираясь зайти в зимовьё, медведь вышел из ельника, как-то обречённо сел, опираясь на передние лапы, и смотрел на человека. Смотрел без опасения. А может быть, просто так казалось, что он смотрел без опасения, может внутри у него клокотала целая буря, может он с трудом перебарывал свой страх перед человеком, может он лишь едва-едва удерживал себя, чтобы не броситься со всех ног и не скрыться за спасительной кромкой леса. Сидел и смотрел на человека.
Терентий легонько пошевелился, развернулся лицом и медленно, вполголоса заговорил:
– Получается, дружок, что ты не собираешься искать себе другое жильё. Но и меня пойми, мне тоже совсем некуда деваться, это мой дом, я здесь на всю зиму. Так что, если хочешь, если сможешь, давай зимовать вместе.
Медведь отвёл глаза, опустил голову, словно понял все слова и теперь обдумывал сказанное, потом медленно привстал, повернулся и скрылся.
Ещё прошло несколько дней, слякотных дней. Снежок, что накопился, превратился в кашу, потом затвердел, замёрз от ночных заморозков, превратился в наст, потом снова запуржило, закруговертило, как говорят таёжники: погода ломается на зиму.
Терентий ещё несколько дней провёл на путиках, начал поднимать капканы. Один раз, после возвращения с охоты, повторилась история с медведем, он снова был в зимовье и снова выскочил, но уже не убежал, не скрылся из виду, а улёгся здесь же, возле поленницы дров и старался не смотреть на человека, лишь чуть слышно ворчал.
А к ночи ветер стих, даже потеплело и огромными хлопьями повалил снег. Терентий вытащил старое одеяло, застелил им нары и с краю спустил до самого пола, чтобы полностью отгородить берлогу от зимовья. На ночь дверь не захлопнул, оставил небольшую щель. Он понимал, что именно в такую погоду, именно под такой снегопад, медведи укладываются в свои приготовленные берлоги, на зимовку.
Под утро проснулся от того, что замёрз. Дверь была приоткрыта сильнее, чем он оставлял, понял, что медведь залез в берлогу, за свешенное одеяло. Прислушался, но никаких звуков не услышал. Тихонько прикрыл дверь и подбросил в печку.
– Теперь будем жить тихонько.
И действительно, уважая сон сожителя, с которым судьба свела его в этом охотничьем сезоне, Терентий старался вести себя как можно тише: не брякал мисками, не гремел печкой, не ронял на пол дрова, даже радио включал почти шёпотом и подносил приёмник к самому уху, а когда новости заканчивались, выключал его совсем.
Читать дальше