Томас Гарди - Том 3. Повести. Рассказы. Стихотворения

Ведь были же дни, когда я мог умереть легко,
Так низко смертная тьма тогда надо мною висла…
Я мог бы так и не знать, что жизнь не имеет смысла.
Были же дни, когда я мог умереть легко.

Тот солнечный полдень был, когда все дышало весною.
Я вскапывал грядки и с крокусов снег подталый снимал,
Сад приспосабливал к лету, красил, плотничал, подновлял
И верил тщеславно, что год воскрешен моею рукою.

Был день, когда в Эгдоне с нею, так далеки и все же близки,
Гуляли мы, вереск мешал нам друг друга видеть,
И мощь в ней была, которой нельзя обидеть,
Была защита в касании сильной ее руки.

И ночь была, когда, приткнувшись к камину, лежал я,
Порой засыпая, жалчайший из всех рожденных на свет,
Слабый от веры моей печальной и слыша сквозь бред
Вращение мира, к которому мало принадлежал я.

Даже тогда! Пока опыт не мучил, пока я не знал,
Что сладкий глоток во чреве горечью обратится,
Тогда на сцене должен был занавес опуститься
И голос властный, словно закон, произнести: «Финал».

I

Меня забудьте поскорей,
Ох, поскорей!
Не буду видеть ни людей,
Ни солнца, ни звезды.
Последний всем отдам поклон,
Уйду под погребальный звон,
Приму могилы хладный сон,
Окончены труды.

II

На ферме долго я жила,
О, как жила!
Крепка вставала, весела,
С мечтой ложилась спать:
«Сидит он около огня,
Часы спешат себе, звеня,
А он глядит лишь на меня»
И «милой» начал звать.

III

Уехал он от злой беды,
От злой беды!
Сажали мы в горшках цветы,
Теперь небось гниют…
Где ужинали мы, сейчас
Небось крапива разрослась,
Щавель и вереск, всюду грязь,
А прежде был уют.

IV

И я одна всему виной,
Всему виной!
Не снес обиды милый мой,
От боли и со зла
Уехал он от этих мест,
Теперь печаль меня разъест,
Но я должна нести свой крест,
Раз горе принесла.

V

День свадьбы был счастливым днем,
Счастливым днем!
Нам говорили: «Счастья в дом»,
Встречая у плетня.
Теперь любой ругать готов
И не жалеет бранных слов
За дойкою моих коров
Сменившая меня.

VI

Мне мысль об этом тяжела,
Так тяжела,
А жизнь моя уже прошла,
И хочется мне впредь
Не помнить этих страшных дней,
Любимых не хранить вещей,
Не вспоминать вины моей,
Свой всякий след стереть!

I

День долог был, и вчетвером,
Мы вчетвером
Давно проверенным путем
На север выбирались,
От ноши, от жары устав,
Вдоль седжмурских полей, канав,
Передыхая у застав,
Где пошлины взимались.

II

Мы двадцать миль пешком прошли,
Пешком прошли
Я, милый мой, мамаша Ли
И пересмешник Джонни.
Мы поднялись на косогор.
Внизу, средь пустошей, озер
О чудо! — постоялый двор
Лежал как на ладони.

III

И дни, и месяцы, и год,
И дни, и год,
Где тихий Блэкмур воды льет
И Паррет быстро-хладный,
По кручам, где, как из ружья,
Бьет ветер, в тучах комарья
Болотного — скитались я
И друг мой ненаглядный.

IV

Нам нравились уют и тень,
Уют и тень
Дворов заезжих: «Царь-олень»,
«Лихая кобылица»,
«Свист ветра», «Хижина». Порой
Мы рады были и пивной,
Чтоб только отдохнуть душой,
Наесться и напиться.

V

О, лучше б дню тому не быть,
Вовек не быть!
Желая друга подразнить,
С улыбкою веселой
К себе я Джона призвала,
Обнять себя ему дала
На милого была я зла.
О этот день тяжелый!