Томас Гарди - Том 3. Повести. Рассказы. Стихотворения

VI

Итак, продолжу мой рассказ,
Да, мой рассказ…
В заезжий двор «Маршалов вяз»
Пришли мы к самой ночи.
В окне — вершины гор и луг,
И слышен волн протяжный звук,
И столько красоты вокруг
Не надивятся очи.

VII

Мы на скамье уселись в ряд,
Все вместе в ряд.
Я — с Джоном: и пускай твердят,
Что он меня добился!
«Сядь на колени! — крикнул Джон,
Сегодня я в тебя влюблен.
А твой дружок — уж лучше б он
С мамашей Ли забылся!»

VIII

Тут мой желанный, дорогой,
Мой дорогой
Мне молвил: «Друг мой! Ангел мой!»
И замер голос в стоне,
Дитя, которое ты ждешь…
Мы столько лет близки — так что ж?
Отец-то кто? — и я как нож
В него вонзила: «Джонни!»

IX

И вот, его рукой сражен,
Увы, сражен,
Свалился со скамейки Джон,
И первый луч закатный,
Проникший в окна, золотил
Взор Джонни, что навек застыл,
И Ли, упавшую без сил,
И крови алой пятна.

Х

Повешен был любимый мой,
Любимый мой
За Ивел-Честерской тюрьмой,
Хоть правду молвил кто-то,
Что честь свою он не пятнал,
Лишь в жизни раз коня угнал,
И то у Джимми — сам украл
Тот лошадей без счета.

XI

Одна брожу я много лет,
Уж много лет…
Ребенок родился на свет
В день самый приговора,
Под деревом я родила,
Но в тельце не было тепла…
И Ли недавно умерла,
Последняя опора.

XII

Когда лежала я без сил,
Совсем без сил,
Листок свой вяз мне обронил
На высохшую щеку.
И молвил мне, явясь, мертвец,
За чью любовь теперь конец
Я приняла б: «Так кто отец?
Обманывать жестоко!»

XIII

И я ему клялась тогда,
Клялась тогда,
Что все минувшие года
Ему принадлежала.
Он улыбнулся и исчез,
Лишь пел, раскачиваясь, лес.
А ныне я одна как перст
Бреду вперед устало.

Помнишь, как с песней бочонок почали,
Бросили в печку дрова…
Помнишь, как здесь мы друзей привечали
В канун Рождества?

Умерли или, как я, поседели
Те, кто веселой порой
Песни, немногим понятные, пели
Здесь, вместе со мной.

Смолкла виола, чьи звуки когда-то
В лад нашей песне пришлись.
Ржавчина съела круг циферблата,
Где стрелки сошлись.

Теперь никто Рождеств не справляет,
Не празднует Новый год,
А в доме оставленном крот шныряет,
Арахна прядет.

Но все-таки в полночь, когда луною
Освечены дом и сад,
Все те, что сидели в те дни со мною,
Приходят назад.

Когда бы зеленели
Деревья круглый год,
И птицы все звенели,
Не ведая забот,

И не тянуло хладом
В предвестье близких вьюг,
Тогда бы снова рядом
Со мною был мой друг!

Тот, что пахал, слабея
Под ветром, дотемна,
И чья теперь, ржавея,
Пылится борона…

О, сколько лютой силы
В тебе, промозглый плен,
Ты губишь все, что мило,
Лишь стужу шля взамен!

Задерни шторы поскорей,
Спугни обманный свет
Луны, чья маска и теперь
Все та же — большей фальши нет,
Хотя на наших лютнях пыль
Бог знает сколько лет.

Не выходи в полночный сад,
Забрызганный росой,
Глядеть на звезды, что горят
Нездешнею красой,
Так было век тому назад,
Сегодня век иной.

Не трогай веток в темноте,
С волненьем не лови
В их аромате чувства те,
Что жили у тебя в крови,
Когда любовь равна мечте,
А жизнь — самой любви!

Пусть комнатный бесстрастный свет
Мечты твои зальет,
И эхо отлетевших лет
В душе твоей замрет…
Был слишком нежен Жизни цвет,
Да слишком горек плод!

Ночь, монотонный гул дождя,
Шум листьев за стеной;
И сотни миль, о сотни миль
Между тобой и мной.