Михаил Коцюбинский - Повести рассказы. Стихотворения. Поэмы. Драмы

  Золотых венков не надо,
С ними счастья не добуду,
Буду золотом увенчан —
И поэтом я не буду!

  Не поэты те, чьи мысли
Вольно не живут на свете, —
Их опутали навеки
Золотые эти сети.

  Не поэт, кто забывает
О страданиях народа,
Золотыми кандалами
Он сковал свою свободу.

  Вы пойдите и скажите:
Не боюсь я графской мести!
И пока я жив, до гроба
Не сложу оружья чести!»

  И вернулися обратно
Слуги в замок и сказали:
«Так и так поэт ответил,
Мы напрасно убеждали…»

  И вскипел Бертольд, услышав
Слово гордого ответа,
Снова слуг он посылает
Уговаривать поэта.

  «Передайте слово в слово:
Пусть опомнится, покуда
Я терплю, и передайте —
Больше я терпеть не буду!

  Если он стихи не бросит
И восставших не покинет —
Я его в тюрьму отправлю,
Пусть он там, проклятый, сгинет!..»

  И спешат к поэту слуги,
Вот они у цели скоро.
Слуги ближе, слуги слышат
Мандолины переборы.

  Заглянули в окна слуги,
Видят — общество большое,
Все сидят вокруг постели
Молчаливою толпою.

  Третий день лежит поэт наш,
Сокрушенный злым недугом,
Вкруг него сомкнулись люди
Тесным и печальным кругом.

  А поэт или играет,
Или пишет торопливо,
Раздает народу песни…
Слуги входят молчаливо.

  Сразу вышли все из дома,
Лишь один поэт спокойно
Посмотрел на слуг Бертольда,
Поздоровался достойно.

  Молча слушает угрозы,
Улыбается при этом…
Слуги кончили. Певец их
Угостил таким ответом:

  «Передайте господину,
Что поэт готов в дорогу,
Пусть еще двух слуг, скажите,
Он пришлет вам на подмогу.

  Не могу я встать с постели,
Графу вы передадите…
Вам нести меня придется
В новую мою обитель.

  Но останусь я свободным
В глубине сырой темницы —
Думам вольным нет на свете
Ни заставы, ни границы!

  Слово вольного поэта
Не запрете вы в темнице,
Полетит оно по свету,
Полетит крылатой птицей!

  Грусть, тоска со мною будут,
И от общества такого
Втрое крепче станет сила
Поэтического слова!

  Если цепи и найдутся,
Чтоб мое сковали слово,
Звон их будет громче речи,
Громче языка любого.

  От родимого народа
Не услышу я упрека
В день, когда в темницу вами
Вуду брошен я жестоко!..»

  В тесной каменной темнице,
За решеткой долго жил он,
За народ без сожаленья
Тихо голову сложил он.

  Но остались на свободе
Те потомки молодые,
Что в наследство получили
Эти песни огневые.

  Наступил конец терпенью,
И убили графа люди,
Угнетенья и неволи,
Люди думали, не будет.

  Но осталось от Бертольда
Молодое поколенье,
Юный граф принял в наследство
Гордость, золото, именья…

  А борьба не прекратилась
До сих пор в родимом крае,
И сейчас она ведется —
Страшная и затяжная.

  Живы графские потомки,
Всюду тюрьмы воздвигают,
А наследники поэта
Слово правды закаляют.

  Слово правды призывает
Добывать на счастье право.
Беспощадна эта схватка,
Хоть она и не кровава!

  И когда трубой победы
Боевая песня грянет —
Сказка старая замолкнет,
Правда новая настанет…

  Боже, то не дивное ли диво?
Не нашел юнак [62]с кем побрататься,
Меж юнцов не встретил побратима,
Не нашел меж девушек посестры.
Вилу белую в горах он встретил,
Вилу белую с волшебным взглядом,
Обменялся с нею перначами {57} .
Белое лицо ее целуя,
Руку ей пожал, назвал: «Посестра!»
«Побратим!» — она ему сказала,
И они помчались вместе в горы.
  Едут рядом по горе зеленой.
И промолвил побратим посестре:
«Вила, вила, милая посестра,
Видишь ли, что там внизу чернеет?
Воронье ли черное слетелось,
Или гору турки обступили?»
«То не воронье внизу чернеет,
Это турки гору осаждают,
Осаждают, тучей окружают,
Скоро к нам со всех сторон подступят».
«Вила, вила, милая посестра,
Убегай, пока жива, отсюда!
У тебя крылатый конь волшебный, —
Как взовьется — не догонят турки
На своих арабских иноходцах!»
«Милый побратим, побойся бога!
Что за слово ты сейчас промолвил?
Разве я затем с тобой браталась,
Чтобы изменить тебе позорно?
Хочешь — убежим с тобою вместе, —
Сильный конь мой вынесет обоих».
Побратим тогда ответил гордо:
«Рыцарю бежать не подобает!»