Пио Бароха - Алая заря

— Из Парижа; дай мне хорошенько рассмотреть тебя. — И Хуан увлек Мануэля на улицу. — Вот теперь вижу, что ты, — проговорил он и обхватил его обеими руками за шею, — но ты сильно изменился, стал совсем другим.

— Зато ты все такой же: как пятнадцать лет назад.

— А где сестры?

— Одна живет со мною. Войдем в дом.

Мануэль, смущенный неожиданным появлением брата, повел его к себе наверх.

Ребольедо, сеньор Кануто и все остальные в крайней растерянности наблюдали из дверей мастерской сцену встречи двух братьев,

Жизнь Мануэля. — Вечер в доме Карлика. — Сеньор Кануто и его манера выражаться

Жизнь Мануэля вошла наконец в обычную колею, с работой теперь тоже обстояло неплохо. Дружба с Хесусом стоила ему многих неприятностей, но потом они расстались. Возлюбленная Мануэля Феа вышла замуж, Игнасия, его сестра, так и осталась вдовой. Заработать на жизнь она не могла, зато сумела разжалобить брата своими причитаниями, и он взял ее к себе.

Сальвадора поехала было вместе с Феа, которую она любила, как родную сестру, но скоро ушла из дому, дабы пресечь настойчивые домогательства Хесуса, требовавшего от нее взаимности. Именно тогда Сальвадора перебралась к Мануэлю и Игнасии.

Они условились, что часть заработка девушка будет отдавать на общие расходы. Стали искать подходящее жилье и нашли квартиру на улице Магеллана, очень недорогую, расположенную рядом с мастерской, где работал Мануэль.

Вскоре они перестали вести отдельный счет. Деньгами распоряжалась Сальвадора, а на плечи Игнасии легло все хозяйство и стряпня, что дало ей новый повод для жалоб на свою горькую судьбу.

Чтобы избавиться от поставщиков, скупавших швейные изделия, Сальвадора и Феа решили открыть свою мастерскую готового детского платья на Рыбьей улице. С утра Сальвадора работала в мастерской, а по вечерам — дома. Потом ей пришла мысль более рационально использовать вечерние часы, и она стала давать уроки рукоделия. На балконе появилась вывеска, и уже через несколько месяцев по вечерам у нее собиралось десятка два девочек–учениц, приходивших со своими пяльцами брать уроки вышивания.

Работа в мастерской, на дому, да еще уроки совсем изнурили девушку, она мало спала, сильно похудела, а под глазами у нее появились темные круги. От прежней девочки ничего не осталось, исчезла угловатость, и только страсть к труду владела ею, как и раньше. К двадцати годам Сальвадора превратилась в высокую стройную девушку с изящной головкой и осиной талией.

У нее был маленький носик, огромные темные глаза, правильный профиль и несколько выдающийся вперед подбородок, что придавало ей вид гордый и своенравный. Причесываясь, она оставляла спереди прядь, которая доходила до самых бровей и закрывала часть лба, что делало ее лицо очень решительным.

Когда она одна шла по улице, выражение лица у нее было сосредоточенно–хмурое, но стоило ей заговорить или рассмеяться — и оно преображалось самым чудесным образом. Смесь доброты, затаенной печали и робости придавали ее лицу необычайную прелесть, а улыбка, казалось, озаряла ее всю изнутри. Впрочем, иногда губы ее кривились так язвительно и зло, что улыбка становилась острой, как бритва.

Ее выразительное лицо, дышавшее то иронией, то лукавством, то неизъяснимой печалью, возбуждало у всякого желание узнать, что же происходило в этой своенравной головке. Сальвадора, как все деятельные, но склонные к романтике женщины, обожала животных, и вскоре после ее появления у Мануэля дом стал напоминать Ноев ковчег. В птичнике было полно кур и голубей, во дворе шныряли кролики, в комнате висела клетка с канарейками, и повсюду разгуливал рыжий котенок по имени Роч.

Иногда Мануэль, покончив с делами в типографии, спускался вниз по широкой улице и поджидал там Сальвадору. Мимо, весело болтая, проходили стайки девушек- белошвеек, модно одетых и тщательно причесанных. Все они были тоненькие, хрупкие, с бледными, малокровными лицами, но глаза — темные, серые, зеленые — смотрели озорно и задорно. Одни шли в мантильях, другие — в пальто и с непокрытой головой. В одной из таких групп шествовала обычно Сальвадора, зимой в пальто, летом в своем светлом костюме с откинутой на плечи мантильей и с подвешенными на шнурке ножницами. Увидев Мануэля, она покидала своих товарок, и они вместе поднимались вверх по улице, болтали о всяких пустяках или просто молчали.

Мануэля переполняло горделивое чувство всякий раз, когда Сальвадора подходила к нему и они шли рядом, словно жених с невестой, а девушки бросали на них многозначительные взгляды.