неизвестен Автор: За гранью мира алая заря

Dark Window

За гранью мира алая заря...

- Мама, почему они называют нас воробьями?

- Так спокойней, девочка! Воробьи воспринимаются как неизбежность, как должное. Поэтому нас никто не замечает.

Вокруг шумели тополя. Редкие прохожие не обращали ни малейшего внимания на двух птиц, казавшихся им обыкновенными воробушками, сидящими на бетонном бордюре дороги, серой полосой разрезавшей парк на два треугольника.

- Но я хочу, чтобы меня заметили! Чтобы увидели в истинном обличии, а не в чужом и таком неприметном.

- Вот именно, девочка, неприметном! Бескрылые любят хватать жадными руками все яркое, даже если совсем не понимают, зачем и почему. А уж если схватят, то обязательно посадят в клетку.

- В клетку? А потом, мама, что потом?

- А потом мы надоедаем. Нас или продают, или усыпляют, чтобы завести себе новую, еще ярче, еще необычнее.

- Ну нет, мама, так я не хочу.

- И я не хочу. Видишь, как правильно, что мы выглядим воробьями. Глупые бескрылые не замечают, что есть пустоголовые воробьи, беспечно скачущие по лужам, а есть воробьи совсем иного рода, даром, что выглядят точно так же. Будь бескрылые повнимательнее, нам бы жилось гораздо труднее.

Сквер наполняло добродушное спокойствие ранней осени. Еще в полную силу трепетали соки в могучих стволах, еще с трудом продирались ласковые ветерки сквозь мятущиеся бастионы листвы, но желтые и красные тона уже забирали власть, превращая зеленые покрывала в зонтики, сотканные из разноцветных лоскутков. В отдалении вибрировали колонки, и вездесущее эхо на крыльях ветров доносило обрывки музыки, где сквозь частокол аккордов просачивался голос, наполненный непрерывной, уверенной тоской. "Отпустите синицу на верную смерть, - от голоса отдавало могилой, монолитностью высокой, нескончаемой стены из серого бетона, мощью асфальтового катка, - пусть она насладится свободой..." Аккорды без устали сотрясали воздух где-то далеко за сквером, словно там находился совсем иной мир, составленный из сумерек, затянутых дождливой пеленой. Возможно, так оно и было. Маруша не горела желанием срываться с места и выяснять. Ей было хорошо и здесь. Солнце не озаботилось покупкой календаря. В сквере продолжалось лето.

- Несправедливо, что я не могу показать свою красоту!

- Речь идет не о справедливости, а о том, чтобы выжить.

- Но, мама, казаться воробьем - все равно, что никогда не улыбаться.

Мама мудро промолчала. Сегодня она была озабочена более чем обычно. Марушу не интересовало, о чем задумалась мама. Она неустанно прыгала по бордюру, недовольные вопросы сыпались, как горох из дырявого мешка.

- Стоит ли быть птицей верхнего уровня, если тобой никто не восхищается?

А над сквером нависал старый дом. И в нем была сотня квартир. Но квартиры далеки от птиц, как зеленоватые ледяные глыбы под бледно-изумрудной Луной на краю света. На одном из его краев. Птицам близки крыши, птицам радостны балконы, птиц манят прохладно-тенистые тайны чердаков, куда так приятно ворваться, когда мир вокруг становится слишком пыльным и скучным. Или когда могильным вороном над городом простирается гроза, кидая вокруг ветвистые когти молний и раздирая сырой воздух оглушительным карканьем.

- Птицы верхнего уровня рождаются для удивительных дел, а не для восхищения.

Бусинки маминых глаз заволакивала пелена непонятной тоски. Маруша ужас как не любила видеть мамины глаза матовыми. Даже слушать нудные наставления было легче, чем потерять солнце в маминых глазах.

- Ага, сейчас ты скажешь, что когда я вырасту, меня будет ждать туча удивительнейших дел.

- В этом случае тебе следует вырасти за сегодняшнюю ночь.

- За ночь? Всего за одну ночь?

- Завтра на заре, девочка, ты полетишь в страну, где все птицы живут в своих обличьях. Ты должна принести им радостную весть о возвращении. Предание гласит, что Серебряный Птенец, родившись, откроет птицам дорогу обратно.

- А разве он уже родился?

- Конечно, девочка, и мир еще не видел таких красивых перышек. Пока он слишком слаб. Никто не знает, сумеет ли он выжить, и помочь ему могут разве что птицы Заоблачной Страны. Но птицы те никогда не узнают о Серебряном Птенце, если не позвать их обратно. И почтенный ворон с крыши пятого переулка сказал, что полетишь именно ты. Это великая честь, девочка. Но и великая опасность. Места, где можно пролететь в Заоблачную Страну Вирию, охраняет Тот, Кто Сидит На Качелях. И вся его могущественная армия. Никто не может противостоять ему. Даже птичий бог - Великий Гоготун сторонится его дел.