Ливиу Ребряну - Ион

Внезапно все обернулись к улице. Мужчины поснимали шляпы, сидевшие на приспе поднялись… Сюда шел священник Белчуг, с ним г-жа Мария Херделя, супруга учителя, барышня Лаура и Титу… Примарь и деревенские тузы вышли за ворота встречать господ.

— Развлекаетесь, развлекаетесь? — спросил священник, благосклонно улыбаясь.

— Да что ж делать, батюшка, — отвечал примарь, держа шляпу в руке, — господь на то дал праздники, чтобы и простонародье повеселилось.

— Конечно, конечно, — проговорил Белчуг, расплываясь в улыбке.

— А отчего сами не пожалуете поглядеть на наше гулянье? — благостным голосом продолжал Флоря Танку, надевая шляпу.

Крестьяне тоже один за другим стали надевать шляпы; священник зашептал что-то г-же Херделе, она раздельно ответила ему, горделиво вскинув голову:

— Да, можем и мы взглянуть… Мне так даже нравятся народные гулянья.

Мария Херделя была дочерью крестьянина из Монора, но поскольку она всегда носила немецкое платье и, главное, вышла замуж за учителя, она считала себя гораздо выше простолюдинов и испытывала слегка презрительную жалость ко всему крестьянскому.

— Милости просим сюда, поближе! — засуетился обрадованный примарь и начал расталкивать толпившихся крестьян: — Ну-ка, дайте пройти, мужички!.. Посторонитесь!

Кое-кто из почтенных поспешил ему на подмогу, покрикивая:

— Посторонись!.. Посторонись!..

Белчуг степенно прошел во двор и остановился неподалеку от ворот. Набожные старухи тотчас кинулись к нему целовать руку.

— Будет вам! Будет! — бормотал священник, однако подставлял руку с явным удовольствием, оживлявшим его иссушенное лицо.

Усталые и все еще помышлявшие о танцах парни так и не отходили от музыкантов. Один только Джеордже, всегда старавшийся выказать свою расторопность, втерся в кучку стариков и стал проталкиваться поближе к попу и семье учителя. Илие и тут увязался за ним, как собачонка.

Титу Херделя, молодой человек лет двадцати трех, опрятно и бедно одетый, в лазоревом галстуке поверх высокого стоячего воротничка, без усов, длинный как жердь, едва завидел Джеордже, дружелюбно протянул ему руку в серой нитяной перчатке.

— Здорово, Джеордже!.. Больше не будете плясать? А мы было зашли на вас посмотреть…

— Как не будем, барчук?! Вот только чуть передохнут цыгане, они уж до тех пор играли, у них поди и сердце-то зашлось, — смягченным голосом ответил парень. Потом, подступив ближе, он добавил: — А вы не хотите потанцевать с нами, барчук?

Титу засмеялся и взглянул на Лауру, она смущенно улыбнулась.

— Я?.. Нет, Джеордже. В другой раз. Сейчас неудобно.

Но тот настойчиво продолжал:

— Я вам такую девушку подберу, пальчики оближете. Легкая, как перышко, а красивая — вот как барышня… Но и барышня Лаура должна потанцевать…

Сестра Титу сразу сделалась серьезной и испуганно уцепилась за руку матери, прошептав:

— О, что за идея!.. Удивляюсь, как вам не…

Священник разговорился с примарем и крестьянами о видах на погоду, все сошлись на том, что хорошо, кабы дал бог дождичка, земля бы получше отмякла, иначе кукурузу второй раз уже не окопаешь… А Джеордже пристал к Титу и Лауре как репей, к великому негодованию г-жи Хердели, которая ни под каким видом не позволила бы своей дочери якшаться с крестьянами.

Желая перевести разговор, а то уже и другие подходили послушать настойчивые упрашиванья парня и подсмеивались, Титу вдруг оглянулся по сторонам, точно вспомнил что-то, и потом спросил:

— А где же Ион?

Джеордже, хотя и знал, что Титу дружен с Ионом больше, чем с кем другим из местных парней, услышав вопрос, почувствовал себя задетым. Он нехотя ответил:

— Тут должен быть…

Илие Ону, стоявший за его спиной, живо вмешался в разговор:

— Нет, он в саду, под орехом, с Аной…

— Где? — переспросил Джеордже, круто обернувшись, точно получил пощечину.

— Там, где сказал, — отрезал Илие с довольной ухмылкой.

Джеордже понурил голову и замолчал. Никто больше не заговаривал, а Титу, радуясь, что так ловко отделался от назойливых приглашений, тоже подошел к Белчугу, который теперь рассказывал, как в больнице в Клуже ему удаляли почку крупнейшие доктора.

Слова Илие поразили Джеордже в самое сердце. Ана Бачу была обещана ему в жены. Она — девушка имущая, он — сын богача, чем не пара. Родители их сговорились давно, да Ана и нравилась ему. Не сказать, чтобы она была раскрасавица, но ведь и он не загляденье. Был он грузный, плечистый и здоровенный, как бык, ходил вразвалку, не разгибая колен.