Эжен Сю - Зависть

- Но зато сын останется с вами, мадам… Если будет решено разделение супругов, я очень надеюсь на то, что вам его оставят.

- Надеетесь, что мне оставят сына?

- Конечно.

- Как? - воскликнула больная, судорожно сжав руки и с тревогой глядя на доктора, - а может быть сомнение в том, что мне его оставят?

- Ему около семнадцати лет и по закону в случае разделения сын остается с отцом. Дочь без всяких затруднений осталась бы с вами.

- Но раз нет твердой уверенности в том, что мне удастся сохранить подле себя сына, к чему добиваться развода? - сказала Мари, трепеща от страха.

- Развод необходимо сделать для вашего покоя, для спасения жизни, может быть, так как муж…

- А мой сын, мой сын?

- Мы будем добиваться всеми средствами, чтобы он остался с вами.

- А если это не удастся?

- Увы, мадам.

- Не говорите больше о разводе, месье Дюфур.

- Но подумайте, мадам, что вы находитесь во власти негодяя, который вас убьет когда-нибудь.

- По крайней мере, я не расстанусь до этого с Фредериком.

- Он увезет ребенка от вас, мадам. Разве не хочет он увезти юношу даже сегодня?

- О, Боже мой! - закричала Мари с выражением такого горя и отчаяния, что доктор испуганно наклонился над ней.

- Что с вами?

- Месье Дюфур, - слабо произнесла Мари, закрывая глаза, - я чувствую полное изнеможение. С какой бы стороны я не смотрела на будущее, оно представляется мне ужасным. Что делать? Боже мой, что делать? Близится время возвращения моего мужа. Он хочет увезти Фредерика. О, ради нашей дружбы, станьте между ним и отцом. Если бы вы знали, как я боюсь…

Слова замерли на губах молодой женщины - она потеряла сознание.

Доктор бросился к звонку и дернул за колокольчик, затем вернулся к мадам Бастьен, чтобы оказать ей помощь.

Служанка не являлась на зов. Доктор открыл дверь:

- Маргарита, Маргарита!

Услышав тревожные крики доктора, Фредерик, находившийся в комнате для занятий, поспешил к матери, а за ним и Давид, позабывший о всяких условностях и желающий в последний раз взглянуть на ту, которую предстояло ему покинуть.

- Фредерик, подержите вашу мать, - попросил доктор, - а ты, Анри, беги за холодной водой, она должна быть в столовой. Я не знаю, где Маргарита.

Давид побежал выполнять распоряжение доктора. Фредерик, держа на руках бесчувственное тело матери, с болью сказал:

- Боже мой, как она бледна. Помогите же ей, доктор!

Вдруг появилась Маргарита. Выражение ее лица представляло странную смесь удивления, страха и сдержанного удовлетворения.

- Месье доктор, если бы вы знали! - она задыхалась от быстрой ходьбы.

- Пьер, вот то, что ты просил, - Давид подал графин с водой, из которого доктор отлил немного в чашку. Затем он обратился к служанке:

- Маргарита, подайте мне пузырек, вон тот, на камине. Но что с вами? - воскликнул он, видя, что служанка осталась неподвижной и вся дрожит. - Говорите! Ну, говорите же!

- Ах, месье, - тихо сказала служанка, - у меня перехватило дыхание… Если бы вы знали…

- Ну же, Маргарита!

- Хозяин умер!

При этих словах доктор отступил на шаг, забыв в этот момент о больной. Он глядел на служанку, не в силах что-либо сказать.

Давид испытал такое потрясение, что прислонился к панели.

Фредерик, державший мать в объятиях, резко повернулся к Маргарите, бормоча:

- Ах, ужас! Умер мой отец.

И он спрятал лицо на материнской груди.

Мари, погруженная в прострацию, вызванную полным изнеможением, все же сохранила способность слышать.

Слова Маргариты «хозяин умер» донеслись до ее ушей, но она восприняла их смутно, будто сквозь сон.

Доктор первым прервал торжественное молчание, воцарившееся после слов служанки, и сказал ей:

- Объясните, откуда вы это узнали?

- Этой ночью хозяин хотел переехать брод в двух лье отсюда. Дорога испорчена последствиями наводнения. Коляска и лошадь были унесены рекой. Тело месье Бастьена не найдено, но признали его козью шкуру. Предполагают, что хозяина затянуло под колеса мельницы и раздавило. На одном из колес обнаружили половину его тулупа и в кармане несколько размокших писем адресованных ему. Мэр Блемура и жандарм уверены в том, что месье Бастьен погиб и составили акт о его смерти. Они здесь были и от них-то я все узнала.

Когда служанка закончила в полной тишине свой рассказ, мадам Бастьен, совсем пришедшая в себя под сильным воздействием, которое оказала на нее эта неожиданная весть и страстно прижала к себе сына.

- Мы никогда больше не расстанемся, никогда!