Илья Глазунов - Россия распятая

О многом мы еще успели за эти дни поговорить с моим любимым певцом. Уезжая, Марио трогательно прощался с нами и подарил мне на память свою фотографию, где он в роли Каварадосси – держит в руках кисти и палитру. На обороте размашисто написал: «Великому таланту и другу Илье Глазунову. С уверенностью в мировой славе! Марио дель Монако, 1959 год».

В Риме в 1963 году он был на открытии моей первой европейской выставки и приобрел две работы. Одна из них – «Царь Иван Грозный». Письмо, написанное Ниной Николаю Александровичу Бенуа, он передал ему в Милане, вернувшись в Ла Скала. Ответ от Николая Александровича пришел незамедлительно. После этого в течение ряда лет наша переписка с одним из последних осколков разбитой революцией русской культуры согревала меня, открывая многое, становясь звеном в цепи времен, связующим нас с эпохой русского национального возрождения. Русская эмиграция уже тогда была для нас истинной носительницей культуры дореволюционной России, детьми которой мы себя ощущали. Но что мы знали тогда о русских беженцах «великою исхода»? Мы жили за «железным занавесом»…

(Конец первой части)

До войны мы всегда жили под Лугой и на Волхове – в деревнях Кут, Карпове и Бетково, где случился большой пожар. Он и заставил нас в тот роковой 1941 год уехать на станцию Вырица.

Тетя Вера Григорьева – дочь генерала Ф. А. Григорьева, директора Первого Петербургского кадетского корпуса, с дневником которого читатель уже знаком.

Елизавета Флуг.

Инна Александровна Мальвини – актриса, жена К. К. Флуга. После смерти матери я ничего не знаю о ее судьбе. Говорили, что она погибла во время эвакуации.

Александр Георгиевич Ермолаев – муж А. Ф. Глазуновой, инженер завода «Северный пресс» на Охте,

Вера Константиновна Берхман, принявшая монашеский постриг, дворянка, потерявшая в революцию всю свою семью. Наша дальняя родственница. Умерла в конце 1950-х годов. Ее лицо, светлое, доброе и скорбное, я никогда не забуду.

«Дядя Федя» – конспиративное обозначение действий немцев: налеты, бомбежки и обстрелы города.

Антонина Федоровна Глазунова – сестра отца и Михаила Федоровича.

Письмо К. Глазуновой – Н. Флуг, жене дяди Валериана Константиновича Флуга, сосланного брата моей матери.

К с е н и я Евгеньевна Глазунова – жена Михаила Федоровича, брата отца.

В. К. Флуг – А. К. Монтеверде. Валериан Константинович Флуг, брат матери, был выслан в 30-е годы. Его жена и дети были также репрессированы.

Елизавета Дмитриевна Флуг-Прилуцкая – моя бабушка. Ее сестра – жена генерала Ф. А. Григорьева.

Напоминаю: «дядя Федя» – условное название немецких бомбежек, зашифрованных так по наличию цензуры в письмах.

День рождения Ильи Глазунова (прим. ред.).

Под огородом Агнесса Константиновна подразумевала участок лекарственных растений на территории Ботанического сада напротив взорванной дачи Столыпина. Во время войны под бомбежкой Николай Николаевич выращивал дигиталис – лекарственное растение, необходимое для военных госпиталей, за что он и был награжден орденом «Знак Почета».

Удивительна эта история с маленькой рыбкой! Когда в нашей квартире все умерли, то тетя Ася унесла банку со льдом, в котором она была заморожена, к себе. Рыбка ожила и прожила несколько лет! Позже тетя Ася выпустила ее у дома, где жил А. Блок, в речку Карповка, рядом с Ботаническим садом.

Письмо сестре Нине Меревольф.

Речь идет о песнях времен Великой Отечественной войны.

Гостиница «Новомосковская* – напротив Кремля.

«Учиться, учиться и учиться» (нем.)

Анна Филипповна Подлесская – учитель литературы, мать известного художника Юрия Подлесского.

Юрий Никаноров – прекрасный художник, живет в Санкт-Петербурге.

Андрей Андреевич Мыльников – прекрасный художник-колорист и рисовальщик, автор любимой нами картины «Клятва балтийцев». В юности мы его боготворили за знание и любовь к старым мастерам. Ныне – увы! – сильно «полевел». Как, впрочем, и многие другие художники.