Лайош Мештерхази: Мартон Андришко, бургомистр

– Беда в том, – вмешался в разговор Фери Капринаи, – что у коммунистов сын Ловаша никогда и не мог бы стать редактором газеты или каким-либо другим партийным деятелем.

Сирмаи одобрительно кивнул головой, но тут же усомнился:

– Как знать! Однако речь не об этом. Сейчас эта сторона вопроса не представляет для нас особого интереса. Речь идет о другом: существует левый блок. Он уже создан и в нашем городе. Несомненно, это маневр коммунистов. А вы спасовали перед этим. Вообще говоря, в том и состоит сила коммунистов, что они занимаются политикой, а вы – нет. Венгр не понимает политики. – Он повысил голос. – Но он обязан в ней разобраться! Ведь что, собственно, представляет собой левый блок? Это, скажете вы, союз коммунистов, соцдемов и национально-крестьянской партии против так называемого правого крыла – партии большинства. Вижу, что вы так думаете! Но это не верно!

Комната постепенно наполнялась густым дымом сигарет и сигар. Все слушали Сирмаи, затаив дыхание.

– Левый блок, – продолжал он, – это союз коммунистов с открытыми или скрытыми сторонниками коммунистов (назовем их просто «левыми» внутри социал-демократической партии) и с левым крылом национально-крестьянской партии. И не больше! Им же, сознательно или нет, помогают прокоммунистически настроенные элементы и внутри партии мелких хозяев, то есть ее «левое крыло», такие, как Дюла Шипои! Вы меня понимаете?

– Гениальный анализ! – воскликнул Фери Капринаи. – Признаюсь, я бы не смог сформулировать это так точно. А как это правильно!

– Возьмем, к примеру, адвоката Марковича, – продолжал уже более спокойно Сирмаи. – Вы, наверное, скажете: он-де соцдем, он в левом блоке, он враг!.. Безусловно, что он соцдем, к тому же еще и старый. Был даже прокурором профсоюзов. Но является ли Маркович коммунистом? Или другом коммунистов? Нисколько!

И да будет вам известно, что скорее он примкнет к любому антикоммунистическому движению, нежели к левому блоку, выступающему за коммунистов. Ясно? Есть в этой стране и правый блок. Пока еще он существует неофициально, негласно, но он посильнее любого левого блока!

Альбин Штюмер поднял руку.

– Не сердись, Йожика, что прерву тебя, но твой анализ обстановки был настолько весомым… таким глубоко содержательным, что нам нужно немного передохнуть, прежде чем продолжать слушать дальше.

– Какая удивительная политическая интуиция! – восторженно произнес Гутхабер

– Поразительно! Только прибывший из-за границы человек может так трезво оценить обстановку, так…

– Пока, может быть, выпьем? – предложил кто-то из гостей, и Фери Капринаи обошел всех с подносом, на котором стояли рюмки с водкой. Завязался оживленный разговор: «В сорок пятом мы действительно съехали влево. Это мешает нам видеть истинное положение вещей!» – «В то время и сам Йожи, возможно, скатился бы влево…» – «Йожи? Никогда!» – «йожи даже не был нилашистом, хотя при его видном положении…» – «Что и говорить, Йожи крупная фигура!» – «Крупная, это надо признать». Альбин Штюмер тоже не остался в стороне: «Вот это, ребята, анализ!.. Со времени в бозе почившего дядюшки Берната Строчани ничего подобного не слыхал! Прямо надо сказать: настоящий Ференц Деак…»

– Продолжай, йожи! Мы тебя слушаем! – послышались голоса.

– Я смотрю так, – заговорил Сирмаи. – Что это за человек? Венгр ли он, благородного ли происхождения? И бог с ним со значком, который он носит в петлице своего пиджака! Ждет ли он чего, боится ли коммунистов – вот что решает. Только на этой основе и можно проводить конструктивную политику. Все остальное означало бы распыление сил, а от этого выиграли бы только коммунисты.

Тут Сирмаи назвал ряд имен служащих городской управы и членов национального комитета, а также представителей разных партий, которые могут быть полезны. Многие возражали, спор принял более острый характер.

Чтобы подать гостям черный кофе, в комнату на минуту заглянула хозяйка дома.

– Надеюсь, я вам не очень помешала? – сказала она и тут же вышла.

– Возьмем теперь наш город! – перешел Сирмаи к самому важному. – Здесь ключевая позиция – Андришко. И ее мы должны занять в первую очередь.

– Тяжеленько будет, нелегкий случай! К тому же он довольно корректный человек, и многие его распоряжения город одобрил. За ним стоит серьезная сила… – стали выражать свои сомнения некоторые.

– Прошу тишины! Не нервничайте, немного терпения! – Сирмаи закурил, потом, насупив брови, негромко и медленно заговорил: – Каждое ваше «но» нужно рассмотреть по порядку. Я и сам вижу, что при таком отношении Андришки к людям не так-то просто подобрать к нему ключи. Вообще говоря, с известной точки зрения его распоряжения даже правильны, толковы. Но это только с одной точки зрения. Не так ли? А вот знает ли он свое дело? Может ли полностью справиться со всем тем, за что взялся? Если говорить о внешней стороне вопроса и опять-таки с определенной точки зрения, то – да. На самом же деле давайте посмотрим: эту работу в свое время выполняли несколько опытных и образованных специалистов. Так вот, стоит лишь подумать, и станет ясно, что этот сбежавший с завода дилетант не в состоянии отвечать за все. Я ознакомлю вас только с несколькими его распоряжениями. На первый взгляд они, возможно, и покажутся вам справедливыми. Однако если этот вопрос рассмотреть с юридической стороны и процитировать на сей счет соответствующие законы, постановления, директивы, то мы вскроем потрясающие факты. Пусть потом наш общий друг Гутхабер соблаговолит рассказать нам о своем случае, об этом вопиющем примере беззакония, а заодно сообщит, какие шаги им уже предприняты в министерстве. Это будет очень интересно…