Лайош Мештерхази - Мартон Андришко, бургомистр

– Ну-ка, покажи! – И, посмотрев исполнительный лист и донесение полиции, вернул бумаги. – Сами его выбирали! – пожав плечами, хмуро сказал он.

– Но послушай, Йожи!.. – вскочил Гутхабер в растерянности.

Сирмаи отмахнулся:

– Чего уж там! Ты считаешь это чем-то чрезвычайным? – Он закурил сигарету и уже другим тоном продолжал: – Я просмотрел несколько дел. Известная логика, несомненно, имеется в тех решениях и постановлениях, которые за это время издал бургомистр. Известная! – это слово он подчеркнул и, неожиданно повысив голос и показывая на документы в руках Гутхабера, не горячась и довольно сухо, пояснил: – Но совсем особая логика! Разве ты не видишь? Логика босяков!..

Гутхабер все еще не мог прийти в себя от волнения.

– А вот когда ты поглубже разберешься во всем…

Не обратив внимания на его слова, Сирмаи продолжал:

– Я просмотрел «Официальный бюллетень» за прошлые месяцы и кое-какие документы. И вижу, что с точки зрения законности здесь все гладко. Я не заметил ничего, что выходило бы за рамки прав, предоставленных бургомистру…

– Но позволь, если бы ты знал…

– Но ведь вы-то здесь были, в конце концов! Вы же – национальный комитет! Разве не так? Мне не его поведение непонятно, а ваше!

– В октябре с трех моих домов на улице Фё полностью растащили черепицу…

– Вот я и спрашиваю: вы-то где были?

– …бургомистр издал распоряжение, которым под свою личную ответственность разрешал безвозмездно использовать черепицу с крыш разрушенных домов…

– Не этого… не этого механика считаю я ответственным за сознательное и довольно хитрое нарушение целого ряда законов… Однако продолжай! Это уже интересно: средь бела дня растаскивать уцелевшую черепицу!

– …для того, чтобы покрыть поврежденные крыши домов, годных для жилья. Он сказал, что тот, кто до наступления зимы…

– А ну-ка, расскажи, расскажи подробнее! Я тебя слушаю. Это очень интересно!

Служащий городской управы Руди Янчо свернул с улицы Фё на проспект Ракоци в тот самый момент, когда Гитта выходила из дверей магазина мод. Молодой человек с девичьим лицом и очень светлыми волосами густо покраснел, не смея тронуться с места. Гитта уже сделала движение, чтобы пройти мимо, но, заметив его беспомощность и какое-то детское замешательство, она, осененная внезапной мыслью, пошла прямо на него. Мило улыбаясь и уже издали протягивая ему руку, Гитта сказала:

– Сервус, [2]Руди!

Молодой человек не сразу смог ответить на это приветствие и едва слышно прошептал:

– Сервус…

А Гитта щебетала. Не сводя глаз с Янчо, она улыбалась ему своей обворожительной улыбкой.

– Ай-яй-яй! Вот, значит, как! Ты даже не рад! А если бы мы с тобой случайно не встретились? Ну, погоди же, вот я намылю тебе за это твою белобрысую голову! Эх, ты! Видишь, как я рада нашей встрече? Пойдем! Проводишь меня в салон, к барышням Петраши. Согласен? По дороге поговорим. Если хочешь, подождешь меня, а потом проводишь до дому. И, может, зайдешь к нам, хорошо? Нет, обязательно зайдешь! Ты что, разве не знал, что мы приехали? Только не лги!

Молодой человек неуклюже потянулся к ее свертку.

– Разреши, я тебе помогу.

– Не надо! Это не мужское дело. Оставь!

Некоторое время они шли молча. Глядя сбоку на молодого человека, Гитта время от времени кокетливо щурила глаза.

– Итак?…

Руди Янчо чуть отстал. Потупив голову, он сказал хриплым голосом:

– Я знал, что ты уже дома. Три дня ждал, что ты… Но я словно… боялся… Даже очеяь боялся того…

– Что такое? Может быть, я уже кому-нибудь нос откусила?

И, запрокинув голову, Гитта звонко рассмеялась.

– Нет, нет… Не то, Гитта!.. Перестань смеяться!

– А почему бы мне и не посмеяться? Ха-ха! Если мне смешно! Может, мне уж и смеяться нельзя?

Но, увидев серьезное и печальное лицо молодого человека, она изменила тон:

– Ну хорошо, не буду, не буду. Честное слово, Руди, не буду! Не хочу, чтобы ты обо мне плохо думал… Наоборот! Посмотри, какая я паинька, иду впереди тебя и тем самым облегчаю твое положение. В общем… Ты любишь ту девушку, не так ли?

– Какую? Я не понимаю, о чем ты?…

– Я всего три дня дома, но уже все знаю. Мир не без добрых людей, которые всегда спешат сообщить такие новости.

– Однако…

– Дочь нового бургомистра, некая Марта. Или как там ее зовут?

– Магда.

– Ах да, Магда! Я все путаю ее имя. Одним словом – да?

– Гитта! Но ведь это совсем, совсем другое! Я даже не могу объяснить тебе…

– И не нужно объяснять! К чему? «Совсем, совсем другое». Ну и прекрасно!