Кнут Гамсун - Бенони

— Грех пожаловаться, — отвечает Арн-Сушильщик и начинает чем-то заниматься.

Бенони берёт в руки одну рыбину, кладёт обратно, берёт другую, берёт рыбку за рыбкой, видит Бог, ничего оскорбительного в этом нет. И он говорит:

— Скоро вроде досохнет? Как по-твоему?

— Как по-моему? Ну, ты в этом лучше разбираешься — бормочет Арн-Сушильщик и отходит в сторону.

Теперь Бенони свободно ходит по сушильной площадке и проверяет собственную рыбу. Он выпрямляет подогнутые спинные плавники, чтобы посмотреть, высохла ли складка; ту же операцию проделывает он и с грудными плавниками, хотя здесь это не так уж и важно, под конец он сгибает в дугу самое рыбу и отпускает, чтобы поглядеть, хорошо ли она пружинит.

— Ещё бы несколько тёплых деньков, — говорит он, — и получится очень неплохая партия.

Ответом ему молчание. И тут Бенони приступает к истинной цели своего визита и заводит речь о выходе с неводом. Кто согласен? Никто не даёт согласия. И Бенони Хартвигсен стоит как жалкий проситель среди людей и ничего, кроме отказов, не слышит:

— Лучше верный заработок, хоть и маленький, здесь, на сушке, чем выходить с неводом, — отвечают они.

— Ну, что до сушки, так рыба скоро высохнет, и заработка больше не будет, — говорит Бенони.

— Тебе, конечно, видней, чем Арну-Сушильщику, — звучит в ответ.

Когда Бенони возвращается домой, его там ждут важные гости; оба клетчатых англичанина, при них ещё два человека стоят и дожидаются. Разговор начинает Марелиус из Торпельвикена и сообщает, что сэр Хью Тревильян и другой англичанин пришли к нему по делу.

— А чего им от меня надо?

На сей раз Марелиус знал чуть побольше: сэр Хью Тревильян привёз в этом году ещё одного господина из Англии, господин этот разбирается в горном деле; несколько дней подряд они ходили по горам Бенони, брали пробы горной породы и составили их подробную карту. Вполне возможно, они собираются откупить у него кой-какие горы.

Бенони решил, что речь идёт о пустяке, праве на кусок берега, нескольких талерах. Он сказал:

— Ещё спрашивается, захотим ли мы оба, Бенони и я, их продать.

— Так вы не хотите их продавать?

— Нет. Пока ещё меня не припёрло.

Вместо того чтобы умолкнуть и сдаться после такой отповеди, Марелиус подыскал себе камень побольше и сел на него.

— Может, сэр Хью отвалит за твои горы кучу денег, — сказал он.

— Ну и что?

На разговоры ушло много времени, Бенони всё время бдил, чтобы, упаси Бог, никто не подумал, будто крайняя нужда заставляет его продавать участки берега. Между тем оба англичанина, предоставленные самим себе, стояли и делали вид, будто никакого Бенони здесь нет, они потихоньку переговаривались и заглядывали в свои карты. И хотя у сэра Хью был совершенно остекленелый и пьяный взгляд, второй англичанин, специалист по горам, обращался к нему с великой почтительностью. Видно, этот сэр Хью и впрямь был очень важный человек. Он притворялся, что не понимает ничьего норвежского, кроме как из уст Марелиуса, поэтому все переговоры неизбежно шли через него. Подобострастно, словно раб, Марелиус подошёл к англичанам и сказал, что Бенони не желает продавать.

Не иначе, один наособицу расторопный ангел стоял нынче за спиной у Бенони и влагал ему в рот нужные слова. Его упорный раз за разом отказ явно произвёл впечатление на англичан. Сэр Хью крепко, до непреодолимости вбил себе в голову идею, что эти богатые горы во время поездки на рыбалку в Нурланн 24 24 Нурланн — фюльке (область) на севере Норвегии. обнаружил именно он, и никто другой, а раз так — он и пожелал их купить. Вот почему он нарочно привёз с собой человека, сведущего в горном деле, чтобы тот как следует разобрался. Горы с прошлого года сменили владельца, поскольку Арон из Хопана продал их, должно быть, за какую-нибудь безделицу; впрочем, большой роли это не играло, Бенони тоже продаст — никуда не денется. А горы эти сэр Хью мечтал купить для того маленького мальчика, которого родила ему девушка Эдварда, покуда он был в отъезде. Ох, такой маленький мальчик, прямо чудо какое-то, прямо сказка, да и только. Сэр Хью то его взвешивал, то его мерил, в истерическом чаду счастливый отец доказывал всем, какой у него красавчик-сын. На письмах, адресованных сэру Хью, стояло Сэру и стояло Достопочтенному, но всё это не шло ни в какое сравнение с чувствами отца, у которого родилось такое чудо!

«Ты вечно держишь его на руках, — говорил он матери, — дай и мне подержать». По эксцентричности своей натуры сэр Хью находил прямую связь между рождением сына и залежами руд, которые удалось найти ему, и никому другому, вот он и затеял передать эти богатства своему сыну. Он доверился специалисту. «До чего ж мой сын станет богат в своё время, — сказал он ему, — а я буду наезжать сюда каждый год и глядеть, как он всё богатеет и богатеет, горы-то никуда не денутся, их ценность будет только возрастать». Специалист говорил обо всём гораздо разумнее: пробы, которые он брал, дали хорошие результаты, но ему нужно было сперва по-настоящему обследовать весь участок.