Кнут Гамсун - Бенони

— Значит, не хотите выбрасывать?

— Нет.

Лёгкая волна тёплой радости захлестнула его, и в порыве благодарности он промолвил:

— У меня есть и другие вещички, которые предназначены для вас, но ведь нельзя же мне переслать их вам.

— Нельзя, — ответила она, покачав головой.

— Нет, это просто маленькая ложечка и к ней вилочка, само собой, они из серебра, вот. Это же просто жалкое серебро, вы могли бы, если пожелаете, иметь его дюжинами.

— Спасибо большое, но нет.

— Да я не про то, я не хотел навязываться, я просто подумал... И я вас задерживаю, — вдруг сказал он, собираясь идти дальше... Он испугался как мальчишка, что был слишком груб и неделикатен, заведя разговор об этих несчастных ложечках-вилочках.

Она же воспользовалась возможностью, кивнула и сказала:

— Да, да, всего вам доброго.

— И вам того же, — ответил он.

Странно взволновавшись, он уже начал протягивать ей руку, но, не заметив с её стороны встречной попытки, в полном смятении чувств выхватил у Марты жестяное ведро.

— Ну до чего тяжёлое! За свою работу ты заслужила шиллинг. — И он дал ей монетку. Мысль была не такая уж нелепая, он и сам понял, что спасся из трудного положения. Вообще же он сейчас мало что соображал.

А Марта забыла сделать книксен и поблагодарить. Пока ей об этом напомнили, большой, незнакомый дяденька ушёл своей дорогой. «Беги за ним!» — сказала Роза, и Марта, поставив ведёрко на дорогу, побежала, поблагодарила, сделала книксен и убежала обратно. Бенони стоял и с улыбкой глядел ей вслед.

Потом он медленно побрёл дальше. Вот уже год он не знал такого волнения. Глядя прямо перед собой, он погрузился в свои мысли, порой даже забывая переставлять ноги и ненадолго останавливаясь посреди дороги. «Вот её я когда-то обнимал, ту, которая сейчас ушла в другую сторону. Ах, Роза, Роза, значит, так было суждено... Какое на ней было платье? Или пальто? Да, пальто, кажется было». Ничего он не заметил.

Он вошёл к Маку, доложил о своём возвращении с Лофотенов и предъявил все расчёты. Он по-прежнему пребывал в нежном и размягченном настроении и потому, очутившись лицом к лицу с Маком, не стал говорить: «моя рыба» и «мой товар» — как собирался раньше, — а скромно спросил, доволен ли Мак его поездкой, и намерен ли с завтрашнего дня приступить к мытью рыбы, и наверно Арн-Сушильщик будет потом наблюдать за сушкой, как и в прошлом году.

— Конечно, — отвечал Мак, — ему и карты в руки.

Про себя Бенони думал, или, скажем, подумывал сам приглядывать за сушкой собственной рыбы. Чем ему ещё заниматься всё лето? Но Мак положил ему бревно поперёк дороги, а Бенони был не в том расположении, чтобы после всего недавно пережитого затевать новую перебранку с Маком.

Мак же явно хотел подчеркнуть разницу между ними. Он ни словом не обмолвился о том, что рыба-то по совести принадлежит Бенони, мало того, он начал задавать вопросы по некоторым пунктам счёта.

— Ты зачем покупал рыбу в понедельник, тринадцатого, по такой высокой цене? Она стоила тогда на десять шиллингов за сотню больше... — И Мак выложил депешу, которая это подтверждала. О, этот важный барин Мак, он внимательно следил за всем!

И Бенони ответил:

— А затем, что спустя две недели я купил рыбу на целых двенадцать шиллингов дешевле, чем любой другой покупщик. Думаю, у вас и про это есть депеша? По договорённости.

— С кем?

— Кой с кем из городских, которые хотели отваливать домой. Они были рады привезти домой на несколько шиллингов больше. Но после Пасхи я всё с процентами получил обратно.

— А если бы эти лодки потерпели крушение на пути домой?

— Надо было рисковать, — отвечал Бенони. — Вы на моём месте, верно, тоже пошли бы людям навстречу.

— Ну это уж не твоё дело.

На что Бенони раздражённо ответил:

— Не меньше, чем ваше, думается мне.

Мак пожал плечами. Вдобавок он не стал приглашать Бенони к себе в кабинет, чтобы предложить ему там рюмочку, а вместо того уже под конец сказал:

— Прошу! — и с этими словами распахнул дверь в лавку Когда они подошли к стойке, Мак собственноручно налил большую рюмку коньяка и предложил её Бенони.

Пить здесь? У стойки? Не иначе, Мак из Сирилунна забыл, кто перед ним стоит. Уж здесь-то Бенони и сам мог заплатить за свою рюмку. Он с обидой отказался:

— Нет, спасибо.

Мак удивлённо засмеялся:

— Я стою и подношу тебе рюмку, а ты не хочешь её выпить.

— Нет, спасибо, — повторил Бенони.

Мак смекнул в чём дело и продолжал с той же невозмутимой уверенностью: