Кендейс Деннинг - Мечты и жизнь Сары Бродерхауз

— Мне не хочется перетаскивать наше барахло в этот дом, — сказала она, глядя на его руки.

— Всего одну ночь тут переспим, — сказал он. — Дай-ка мне гаечный ключ.

Она подала ему гаечный ключ. Ома сидела на заднем крыльце дома, не снимая куртки, когда к дому в старой помятой машине подъехала Конни. Стояло бабье лето.

— Небось жарко в куртке? — спросила Конни. Одна ее нога стояла на нижней ступеньке крыльца.

— Все нормально, — сказала Сара. Куртка давала ей ощущение безопасности.

Конни поднялась на крыльцо, взглянула на горшки с геранью, стоявшие на перилах. Саре пришлось отодвинуть ноги, чтобы дать ей пройти. «Эх вы, дерьмо!», — сказала Конни, скрываясь за дверью.

Сара посмотрела на сарай близ дома, за ним лежало поле с засохшей, неубранной кукурузой. На ферме у бабушки Стокман она пряталась в кукурузном поле по ту сторону посыпанной гравием проселочной дороги. Длинные, как ножи, кукурузные листья были зеленые и острые. Ей казалось, что она услышит разговор в доме, но ни слова не донеслось. Из дома вышел Джек. Он выкатил мотоцикл со стоянки и запустил мотор. Прислушался, выключил, потом снова начал регулировать. Сара ушла в дом.

— Хорошо бы не работать, — сказала Конни. — Вот у меня сестра — ей работать не надо. — Она вытащила из плиты сковородку для гамбургеров.

Сара сидела у стойки, отделявшей гостиную от кухни и разглядывала ярко-оранжевые занавески на окне над раковиной.

— Сестра вас старше или моложе? — спросила Сара.

— Старше.

— А мы с сестрой двойняшки, — сказала Сара.

— Всегда жалела, что у меня нет сестры-близняшки, — сказала Конни. Она посыпала соли в сковороду с длинной ручкой. — Вы с сестрой дружите?

— Теперь уже нет.

— А я думала, что близнецы всегда между собой дружат, — сказала Конни. Она положила мясные лепешки для гамбургера на сковородку и примяла их шпателем.

— А что между вами произошло?

— Она замуж вышла.

Конни рассмеялась.

— Бабы теряют интерес друг к другу, когда выходят замуж. Вы и одевались одинаково?

— До четырнадцати лет одинаково, — сказала Сара. До четырнадцати лет они говорили на своем особом языке и называли друг друга «сестричка». А когда пошли в школу, Айрин велела называть друг дружку как положено. Вот тогда все и начало меняться.

— Когда целый день проишачишь в ресторане, самое противное дело потом еще дома готовить, — сказала Конни. Гамбургеры зашкворчали, и она убавила огонь.

— Давай я поджарю, — сказала Сара.

— Сиди уж, кукла, — сказала Конни холодно.

Сара подошла к плите, перевернула гамбургеры и следила, как они жарятся. Она вспомнила, как они с Лаурой впервые оделись по-разному. Учились они тогда в девятом классе. Лаура носила красное, а она темно-синее. Сейчас ей казалось, что в ту пору она ничего, кроме синего, вообще не носила.

— Она все слышит, — прошептала Сара. — Я не хочу, чтобы она слышала, чем мы занимаемся.

Она отчетливо представила, как Конни жадно прислушивается, ловит каждый их звук. Они лежали на раскладном диване-кровати в гостиной.

— Да не станет она прислушиваться, — сказал Джек. Он положил руку ей на живот.

В комнате над ними раздались шаги. Наверху открылась и закрылась дверь, раздались шаги на лестнице, ведущей в переднюю, потом — в гостиной, где они лежали. Конни прошлепала по линолеуму в кухню и открыла буфет. Повернула кран, наполнила стакан водой, затем, возвращаясь из кухни, прошла почти впритирку с их постелью обратно к лестнице. Кроме тонкой ночной рубашки на ней, кажется, ничего не было.

— Что ей нужно? — прошептала Сара.

— Ей нужно посмотреть, как мы занимаемся любовью, — сказал он.

— Ты хочешь, чтобы она это видела?

Джек не ответил.

Сара перевернулась на спину с ощущением, что дыхание покинуло ее. Она почувствовала себя сплющенной, как лист бумаги. Лицо ее онемело.

— Не могу заснуть, — сказала она. Она отбросила одеяло и встала. Босыми ногами ощутила холод линолеума. Подошла к окну и посмотрела на унылый месяц.

— Иди в постель, — сказал Джек из темноты. — Я пошутил.

— Меня сестра предупреждала, чтобы я с тобой не связывалась, — сказала Сара. Она услышала его зевок.

— Твоя сестра — в заговоре против меня, — сказал он.

— В каком еще заговоре? — сказала она, обращаясь к холодной ночи за окном.

— Сама знаешь, в каком. Не витай в облаках. Злоба аморальна. Иди в постель.

Когда Сара проснулась поутру, Джека в постели, не было. На кухне Конни варила кофе. Она уже надела свою ресторанную униформу.