Мохан Ракеш - Темные закрытые комнаты

— Надеюсь, Нилима, ты догадалась похвалить нашу террасу? — сказал политический секретарь. — Открою тебе один секрет. Моя жена благоволит только к тем своим знакомым, кто без ума от ее несравненной террасы.

— Но она в самом деле настолько хороша, что невозможно удержаться от похвал, — возразила Нилима.

— Я вижу, ты с первого взгляда раскусила мою жену! — Политический секретарь захохотал. — Молодчина, разбираешься в людях! — И, подняв свой бокал, он воскликнул: — За нашу милую террасу!

Все пригубили свои бокалы. Хозяин дома внезапно поднялся.

— Господа, третье волшебное средство, после музыки и вина, — это танцы, — провозгласил он торжественно. — Нилима, надеюсь, ты не откажешь мне? Нет, нет, никаких возражений! Идем!

Нилима тоже отставила свой бокал, с готовностью поднялась с кресла навстречу партнеру, и тот ловко закружил ее в танце. Его жена подошла к Харбансу.

— Идем, — сказала она, протягивая ему руку. — Я хочу потанцевать с тобой.

Но Харбанс даже не пошевельнулся. Он продолжал сидеть в той же безвольной расслабленной позе.

— Я не умею танцевать, — тихо ответил он.

— Что?! — возмутился политический секретарь, кружившийся с Нилимой по зале. — Столько лет провел в Лондоне и не научился танцевать? Ни за что не поверю! Посмотри, как мило танцует Нилима. Неужели она тебя не научила? Нет, нет, не желаю и слышать! Ты непременно должен танцевать. Darling, хватай его покрепче за руку и веди сюда. Посмотрим, как он не умеет танцевать!.. И вы, мистер Гулати, тоже идите. Я ведь знаю, миссис Гулати не станет возражать. Только вот нашему другу из «Нью геральд» и друзьям-художникам не повезло — партнерш не досталось. Пусть сидят и завидуют нам. Идите же, мистер Гулати, please [83] Прошу вас!.. !..

Мистер Гулати с миссис Гулати встали с кресел и медленно, осторожно стали двигаться по ковру чуть поодаль рт стола. Заставили подняться и Харбанса. Танцуя с хозяйкой дома, он с первого же шага стал спотыкаться. Тогда не спускавший с него глаз политический секретарь оставил Нилиму, схватил за руки Харбанса и стал быстро-быстро кружить его по зале. Тот до самых ушей залился багрянцем, ноги не слушались его. Неловко и безвольно вихлялся он из стороны в сторону, повинуясь своему настойчивому партнеру. В конце концов он все-таки высвободил руку и неверными шагами возвратился к своему креслу. Политический секретарь хохотнул ему вслед и снова предложил руку Нилиме. Лицо Харбанса долго еще оставалось красным, он тяжело дышал. Хозяин дома и Нилима пустились в стремительный пляс. Только мистер и миссис Гулати, подобно какому-то неуклюжему механизму, продолжали все так же вяло топтаться почти на одном месте…

Вечер закончился, и мы уже сидели в такси, но лицо Харбанса по-прежнему пылало каким-то странным багрянцем. Он полулежал на сиденье, устало закрыв глаза.

— В чем дело, Харбанс? — спросил я, положив руку ему на плечо. — Ты что-то захандрил!

— Ничего, так, — ответил он, глянув куда-то в сторону. — Немного нездоровится.

— Устал?

— Не знаю. Я и раньше неважно себя чувствовал…

— Не грипп ли у тебя?

Харбанс тяжело вздохнул и снова закрыл глаза.

— Нет, не грипп.

— Он увел тебя в кабинет именно для того разговора, которого ты избегал?

Харбанс молча кивнул головой.

— Оттого у тебя и такое настроение?

Он промолчал.

— Когда тебя увольняют?

— Скоро, в феврале, — отозвался он и еще дальше откинулся назад.

— А когда нужно начать работу у них?

— Сразу же, как уволюсь.

— И ты против того, чтобы…

— Я вообще не хочу у них работать, — перебил он меня. — Они предлагают большие деньги. В три раза больше, чем я получаю сейчас. Но все это не по мне.

— Ты просто спятил! — вмешалась в разговор Нилима. — Или, может, тебе опять захотелось голодать, как мы голодали в Лондоне? Ведь сам понимаешь, что, если ты останешься хоть месяц без работы, мы не сможем платить ни в садик за Аруна, ни за квартиру?

— О да, конечно! — сердито огрызнулся Харбанс. — Только тебя одну это беспокоит.

— Если бы ты хоть капельку думал о нас, не рассуждал бы так легкомысленно.

— Ну ладно, хватит, — оборвал ее Харбанс. — Помолчи немного. Мне сейчас не до разговоров.

— Могу и молчать, хоть всю жизнь, — проворчала Нилима. — Все равно ты сделаешь так, как тебе самому вздумается. Конечно, станешь ты слушать других! Тебе ничего не стоит погубить жизнь сына, так же как ты погубил мою жизнь!

Харбанс встряхнулся и выпрямился на сиденье. Из внутреннего кармана пиджака он достал два листка и, сворачивая их в трубку, пробурчал: