Мохан Ракеш - Темные закрытые комнаты

В посольстве прием. Его сотрудники чествуют сегодня своих сограждан — людей искусства, прибывших с гастролями в нашу страну. Гостей множество: индийские и иноземные дипломаты, государственные чиновники, писатели, художники, артисты и прочие респектабельные лица. Огромное шумное собрание. На столах самые лучшие вина, самые изысканные кушанья… То и дело провозглашаются торжественные тосты в честь той или иной знаменитости. Герои дня — иностранные артисты — чувствуют себя прекрасно, они охотно вступают в самые дружеские, даже интимные беседы с гостями. Вот балерина, блестящее искусство которой было удостоено самых высших похвал, — сейчас она, проворно действуя своими накрашенными губками, оставляет на щеках многочисленных поклонников «автографы». Дорогие вина так привлекательны на вид и так приятны на вкус, что она позволяет себе выпить немножко больше, чем ей следовало бы. Она не верит, что может опьянеть от столь очаровательных напитков, и, желая доказать это своим поклонникам, капризно требует еще бокал… В центре другого кружка прославленный певец, это низенький человечек, с короткими ножками. Еще не остывший после недавнего выступления, он и сейчас плавно раскачивается в такт звучащей в нем мелодии.

— Музыка — моя жизнь, — с воодушевлением говорит он окружающим его почитателям, — только ею я и живу.

Ему очень-очень нравится приготовленная по-индийски жареная курица. И вообще он очень веселый, жизнерадостный человек. Но вот его берет в тиски группа наших журналистов, они засыпают его градом вопросов отнюдь не музыкального, но сугубо политического свойства. Ведь для них жизнь — это ловля новостей и сенсаций. Подведите их к живописному пруду — нет, они не оценят его красот, ибо всюду и везде главная их цель — бросить избранной жертве приманку и выудить рыбку. Сейчас они пытаются подбросить приманку приезжей знаменитости. Но веселый певец не спешит схватить ее.

— Нет, нет, господа, — отмахивается он, — то, о чем вы спрашиваете, гораздо ясней растолкуют вам наши политики. А еще лучше будет, если обо всем вы напишете сами. Держу пари, что о своей стране я сам не знаю столько, сколько знаете вы. Единственная политика, в какой я понимаю толк, — политика моего горла. Ему, например, не годится все слишком острое…

— Но представьте себе, — говорит ему один из журналистов, — что вы гражданин Индии и что начинаются выборы в парламент. За которую из наших партий вы стали бы голосовать, чьему кандидату отдали бы предпочтение?

Певец хохочет во все горло.

— Я предпочту того кандидата, который сумеет спеть лучше своего соперника, — шутит он, отсмеявшись.

— А если они оба не умеют петь?

— В таком случае я прежде научу их этому!

— Прекрасно, — соглашается другой журналист и тут же спрашивает: — А каково ваше мнение о нейтралитете Индии?

— По-моему, это чрезвычайно мелодичная штука.

— Замечательно! Но что вы подразумеваете под мелодичным нейтралитетом?

— О! Я имею в виду типично индийский нейтралитет. У него особая тональность!

— Скажите, отчего вы не отвечаете просто на наши вопросы?

Певец опять хохочет.

— Очень просто — я сам простой смертный. А простому смертному, вы же понимаете, не так просто давать простые ответы. Вот если вы попросите меня спеть, это я сделаю с великим удовольствием.

И он начинает петь. Все кругом замолкают, внимая его искусству. Потом публика шумно аплодирует ему. Посол снова предлагает тост в честь выдающегося артиста. Допив бокал, один из незадачливых интервьюеров говорит другому:

— Ну и ловкач! Из воды выйдет сухим!..

…В уголке, уныло прихлебывая томатный сок, беседуют между собой два пожилых писателя-индийца.

— Вот, сам видишь, кому принадлежит жизнь — этим иностранцам, артистам да художникам, — жалуется один. — А мы? Разве мы живем по-настоящему?

Подобное самоуничижение не по вкусу его собеседнику. В ответ он только кривит губы да пожимает плечами.

— Что ты пожимаешь плечами? — недовольно спрашивает первый писатель.

— Да так, ничего.

— До чего же у нас нищая жизнь! И в какой роскоши живут эти господа! Вон взгляни на шляпу того счастливчика — наверно, она одна стоит столько же, сколько мы получаем гонорара за целых полгода…

— Что поделаешь, таковы наши издатели. Если бы не они…

— Э, оставь! У них никто и книг-то не покупает. Наша публика не привыкла к чтению.

— Не в том дело, просто люди не понимают толка в порядочной литературе. Они даже не знают, что хорошо и что плохо. Знаешь, какова годовая выручка за три мои книги? Представь себе — ровно тридцать рупий и шестьдесят две пайсы!