Мохан Ракеш - Темные закрытые комнаты

Из моих окон открывается вид на добрую половину Дели.

Мансарда, которая увенчивает собой наш двухэтажный дом, взобравшийся на самую вершину холма Ананд-парват, издали напоминает старинную сторожевую башню. В таких мансардах — а их великое множество во всей округе близ улицы Рохтак-роуд — находят себе прибежище клерки, журналисты, учителя и прочие служащие, не получившие, по причине своего холостячества, места в самих этих домах и не обладающие к тому же достаточными средствами, чтобы оплачивать более комфортабельные квартиры. Летом в этих убогих конурках хозяйничает знойный лю [67] Лю — южный ветер, зарождающийся на пустынных равнинах Раджастхана. , а зимой — пронизывающие северные ветры, отчего, естественно, обитатели их очень скоро начинают подумывать о женитьбе и солидном статуте полноправных граждан столицы, первым и непременным условием чего в глазах «порядочных жильцов» служит переселение в нижние этажи. А пока что общественное положение холостяков в среде местных обывателей немногим отличается от положения шудр [68] Шу́дры — члены низшего сословия в древнеиндийском обществе. в эпоху господства брахманов. Можно думать, что с течением времени обитатели мансард даже составят особую, замкнутую в себе социальную группу, со своими собственными моральными устоями. Единение этих людей уже теперь постепенно становится таким осознанным, что никто не удивится, если в один прекрасный день возникнет и особый профсоюз, который предъявит женатым людям главное свое требование — определить поточнее свое отношение к холостякам. Но до поры, до времени враждующие группировки руководствуются принципом мирного сосуществования, хотя жители нижних этажей иногда и позволяют себе недружелюбные выпады против «мансардников», а те, в силу нынешней своей слабости принуждены скрепя сердце сносить их.

Не раз, возвратившись в час ночи из редакции, я обнаруживал дверь внизу запертой, и тогда приходилось по получасу стоять перед ней, время от времени пуская в ход кулаки. Пока наконец мне отпирали и я сердито взбирался на свою мансарду, сон мой уже успевал безвозвратно улетучиться. Поневоле часами разгуливал я по плоской крыше или же, став перед одним из трех моих окон, выходивших на три разные стороны, подолгу вглядывался в рассыпавшиеся далеко-далеко внизу скопления ночных огней столицы. Самые дальние из них принадлежали городским окраинам, Тилак-нагар и Раджоури-гарденс, которые в последние годы сильно разрослись. За ними светились огни столичного аэропорта Палам. Чуть левее Палама сверкало яркое ожерелье Айндраджалик-нагар — не столь давно возникшего городка, который называют также Чанакьяпури [69] Чанакьяпури — букв.: «городок Чанакьи». Чанакья — древнеиндийский дипломат, министр при дворе Чандрагупты, согласно легенде, также автор знаменитого трактата «Артхашастра» (санскр., букв.: наука о пользе, о практической жизни). Район Дели, где находятся посольства иностранных государств. , или, еще иначе, «Дипломатическим анклавом». Обозрев Чанакьяпури, глаза, сами собой возвращались назад, к ближним местам, потому что им становилась помехой выступающая вперед часть холма. Здесь довольно хорошо был виден район Кэрол-баг, которым справа граничил с районом Патель-нагар, а слева с Пахарганджем и Зеленным базаром. Чтобы взглянуть на ту часть города, что тянется за Кэрол-баг, я должен был передвинуться к другому окну. Расположение Коннот-плейс можно было только угадывать. Совсем не различались Аджмерские ворота, Асаф Али-роуд и Дариягандж. А потому я переходил к третьему окну, из которого пробовал определить местоположение Кашмирских ворот и Чандни-чоук. Некогда Чандни-чоук называли сердцем Дели. И я думал: где же нынче находится сердце Дели? На прежнем ли оно месте или перекочевало в иную часть города? И возможно ли вообще отыскать его на этом необозримом пространстве?

Почти до полуночи внизу грохотали грузовики компании «Содовая вода», в их переполненных кузовах дружно звенели бутылки, что, впрочем, не мешало неунывающему владельцу парикмахерского салона «Ранняя весна» господину Сундарлалу, сидевшему по вечерам ка приступке возле запертого своего предприятия, напевать для собственного развлечения песенку из какого-нибудь фильма. Одна такая песенка, которую он особенно любил, звучала в моих ушах еще долго после того, как сам певец мирно засыпал в постели: