Теодор Шторм - Всадник на белом коне

Приходилось также довольно часто ездить в город к старшему смотрителю; помимо всех этих дел, да еще хлопот по дому и в поле, Хауке работал по ночам. С людьми он встречался, как правило, только за работой или в связи с какими-либо делами и даже с женой виделся все реже и реже.

«Тяжелые времена настали, и продлятся они долго», — говорила себе Эльке и принималась за домашние дела.

Наконец, когда под лучами солнца и от теплого дуновения весенних ветров растаял лед, последние приготовления были завершены; на имя старшего смотрителя была написана просьба о том, чтобы тот поддержал перед вышестоящими учреждениями предложение Хауке обнести плотиной упомянутое прибережье. Проект сулил очевидные улучшения на коге, в выигрыше была бы и казна, поскольку увеличились бы сборы с новых участков, составляющих не менее тысячи де-матов. К письму прилагались планы местности в настоящее время и ее же — в будущем, а также чертежи шлюзов, водостоков и прочего, рукопись была тщательно запакована и запечатана смотрителевой печатью.

— Вот, Эльке, — сказал молодой смотритель, указывая на пакет. — Дай теперь свое благословение.

Эльке подала руку мужу:

— Мы будем всегда заодно.

— Да будет так.

Пакет отослали в город с верховым.

— Заметьте, любезный господин, — прервал учитель свой рассказ, дружелюбно глядя на меня своими проницательными глазками, — что до сих пор я вам пересказывал истории, которые в течение сорока лет работы здесь, на побережье, слышал от сведущих людей либо от их внуков и правнуков. Но о том, что я буду рассказывать вам теперь, дабы вы могли сопоставить окончательную развязку с повествованием в целом, болтала в те времена вся деревня; да и теперь об этом любят порассказать, едва только после праздника Всех Святых начинают жужжать прялки.

В ту пору, находясь на плотине примерно в полусотне шагов на север от смотрителева двора, можно было различить вдалеке на мелководье, на расстоянии примерно в две тысячи шагов или немного более от маршевого побережья, небольшой островок-халлиг, который называли «отмелью Йеверса» либо «халлигом Йеверса». Еще прадедами он использовался как выгон для овец, потому что на нем росла трава, но потом это прекратилось: плоский островок пару раз, причем в самый разгар лета, затопило — дерн был смыт, и пастбище пропало. С тех пор туда никто не заглядывал, кроме чаек и прочих морских птиц, летающих у побережья, да одинокого орлана-белохвоста. Лунными вечерами можно было увидеть с плотины, как легкий либо густой туман стелется над островком. Да еще один-два выбеленных остова утонувших овец и, помимо того, скелет лошади, которая неизвестно как туда забрела, также можно было различить, когда островок был освещен месяцем с восточной стороны.

Как-то в конце марта, в свободный вечерок на плотине стояли поденщик, что жил в доме Теде Хайена, и Ивен Йонс, батрак молодого смотрителя, и не отрываясь смотрели на островок, едва различимый при тусклом свете месяца, как если бы заметили там нечто из ряда вон выходящее. Поденщик засунул руки в карманы и поежился.

— Идем, Ивен, — сказал он. — Это какая-то нечисть. Давай-ка лучше домой.

Товарищ его засмеялся неестественно, как если бы и его охватил страх.

— Да что ты, это какая-то животина, и довольно крупная! Кто, к черту, выгнал ее на этот илистый островок! Взгляни-ка, вот сейчас она вытянула шею и глядит на нас! Ах нет, опустила голову и пасется! Но там же нет никакой травы! Что бы это могло быть?

— Да нам-то какое дело! — заметил его собеседник. — Доброй ночи, Ивен, если уж ты тут остаешься; я пошел домой.

— Ну да, у тебя ведь жена, сейчас уляжешься в теплую постель. А у меня в каморке мартовский холод.

— Доброй ночи! — на ходу бросил поденщик и побрел вдоль плотины домой.

Батрак пару раз взглянул ему вслед, однако желание разузнать, что за призрак разгуливает по острову, пересилило его нерешительность. Но тут в сумерках показалась темная, приземистая фигура — кто-то шел по плотине со стороны деревни. Это оказался Карстен, младший батрак смотрителя.

— Чего тебе, Карстен? — крикнул старший батрак ему навстречу.

— Мне? Ничего! — отозвался парень. — А вот с тобой хозяин хочет поговорить, Ивен Йонс!

Старший батрак опять посмотрел в сторону островка.

— Сейчас, сейчас иду! — ответил он.

— Что ты там такое увидел? — спросил подошедший.

Старший батрак молча поднял руку и указал на остров.

— Ого! — присвистнул младший. — Лошадь ходит, белый конь! На нем, наверное, черт ездит, а то как бы могла лошадь попасть на Йеверсов халлиг?