Стеван Сремац - Поп Чира и поп Спира

Приезжий умылся, почистился и спросил хозяина шваба, где находится дом отца Спиры. Шваб объяснил и, кликнув с улицы мальчугана, велел проводить господина до самого дома. Умытый, почищенный и причёсанный, приезжий отправился было к попу, но по дороге почему-то раздумал. Он сунул три крейцера мальчугану, и тот в восторге умчался, даже забыв сказать спасибо. Колотя себя босыми пятками по заду, он летел сломя голову, чтобы похвастаться друзьям (потому что получить три крейцера сразу — этого ещё ни с кем в селе не случалось), а новый учитель торопливо зашагал в церковь к вечерне, которая, по его расчётам, ещё не кончилась.

Войдя в церковь, он поклонился всем стоявшим у аналоев — народу было не очень-то много, одни старики да старухи, которых спровадили в церковь снохи, чтобы хоть разок в неделю отдохнуть душой, — и направился к тому клиросу, где хор вёл пономарь Аркадий, а не к другому, где пел старый учитель, с которым Аркадий состязался в перекличном пении и, конечно, постоянно перепевал старого учителя. Тот когда-то пел очень хорошо, но сейчас годы давали себя знать. Пока он пел, молодой учитель представился пономарю Аркадию, и тот выразил своё удовольствие.

— Ждали мы вас, ждали с великим нетерпением, — отозвался Аркадий. — Чуть затарахтит телега: «Вот он!» — думаем. Ап это вовсе не вы, а какой-нибудь еврей, из тех, что скупают перья, зерно или кукурузу.

— Не разрешите ли заменить вас ненадолго? — спросил приезжий.

— О, пожалуйста… сделайте одолжение! — согласился Аркадий и положил перед ним книгу.

Когда пришёл черед подхватить новому учителю и он громко запел, все повернули головы к левому клиросу, желая посмотреть, кто это поёт. Старый учитель, вскинув очки на лоб, пристально уставился туда же, а старый кондитер Лекса, покинув свой аналой, пробрался поближе к клиросу, чтобы лучше слышать и видеть этого, как он сам выразился, «сладкогласого», да так в продолжение всей вечерни и не вернулся на своё место — до того был очарован пением. «Истинно херувимский голос», — сказал он, выйдя из церкви. Да и сам поп Спира (был его черёд служить) удивился, услышав этот незнакомый голос, и выглянул из алтаря через северные врата, чтобы узнать, кто поёт.

Вот так-то во время вечерни и представился новый учитель своим будущим согражданам. Первый шаг и первое выступление всем понравились, очаровали всех, решительно всех, начиная с попа Спиры в алтаре и кончая ребятишками, что вечно торчат на колокольне или прислуживают в церкви и в алтаре, помогая Аркадию; ребятишки с топотом сбежались, едва прослышав, что приехал новый учитель.

Спустя полчаса всё село знало, что приезжий, который столь набожно крестился и при первом ударе колокола, и проезжая мимо Большого креста, как засвидетельствовали старухи, и столь франтовски повязывал платок, как рассказывали девушки, есть тот самый долгожданный учитель. Всё это с молниеносной быстротой разнесли по селу завсегдатаи колокольни — ребятишки.

По окончании вечерни учитель встретился с отцом Спирой в церковной ограде и представился:

— Петар Петрович, окончил семинарию, назначен учителем в ваше село и утвержден в оной должности. — Поклонившись, он приложился к руке батюшки, чем сразу его подкупил.

До сих пор отец Спира весьма осудительно отзывался о современных молодых людях, а в особенности не жаловал омладинцев [18] Омладинцы — члены культурно-просветительной организации «Объединённая сербская молодёжь», созданной на основе молодёжных кружков разных городов в 1866 году и сыгравшей прогрессивную роль в общественной жизни Сербии. , которые считали нужным всем говорить «ты»: ты, брат, ты, сестра; или: брат серб, сестра сербка. Впрочем, это ни у кого из попов в голове не укладывалось. Успокоившись на этот счёт, преподобный отец подумал про себя: «Благопристойный юноша! Вот и я таким же был!» — и продолжил громко:

— Очень приятно… Здешний священник Спиридон… Ну конечно! Могу себе представить, как тяжко вам было бросить всё и уехать сюда. Это вам не Карловцы — нет здесь ни изысканного общества, ни удобств. Это деревня, молодой человек, деревня. Трудненько вам придётся, пока не привыкнете, особенно если вы холостой. Женатому ещё так-сяк; но холостяку и вовсе плохо!

— О, что вы, что вы! Везде хорошо! — заверил Пера; он даже содрогнулся, вспоминая изысканное общество и свой утончённый образ жизни в Карловцах. — Знаете, как сказано: добрый пастырь не смеет думать о себе, он там, где овцы, то есть доверенное ему стадо. А я ведь, хе-хе, тоже в некотором роде пастырь, — заметил он с улыбкой, — буду пасти доверенное мне стадо — молодых и шаловливых козлят сего села.