Луи-Фердинанд Селин - Север

Что она там еще бормочет?… какие-то банальности… ах, Берлин горит!.. черт побери, мы и сами это видим!.. англичане – настоящие чудовища… ну и что с того?…

О, да она смахивает слезу! сейчас заплачет… две слезы!.. и носовой платочек…

– Вы знаете, мсье, раньше по вторникам я ездила в Берлин, а больше уж не поеду!

Опять слезы… мы не остаемся безучастными…

– Меня всегда возил ландрат… у него есть машина!.. а здесь у нас ничего нет… больше ничего!..

И снова слезы… она рассказывает мне про свою маникюршу, что осталась в Берлине… и ее парикмахер, и портниха, и массажист – все в Берлине!.. а кстати, где же ландрат?… он же должен был прийти на завтрак… и не говорите!.. наверное, все попрятались в подвалах!.. она улыбается… и мы тоже… массажист, ландрат, портниха – все сидят в своих норах!.. хотя толком нам тут ничего не известно… мы просто видим, что там бомбят… и что все вокруг трясется…

И действительно, все кругом трясется, даже здесь… и вдруг тяжелая драпировка рушится!.. вместе с металлическим карнизом! рррак! все обваливается!.. почти мгновенно!.. калека – на спине Николя! этого гиганта! вне себя!.. вот так номер!.. он таращит на нас свои зенки!

– Schweine! свиньи!.. raus! raus!.. пошли вон!

Я вам перевожу… этот калека не говорит по-французски… только по-немецки…

– Spione! Spione!.. lauter Spione!

Ага, мы уже не свиньи, мы шпионы!..

– Почему их до сих пор не выставили вон?… Spione! Spione! ах так! Nikolas!

Гигант протягивает ему охотничье ружье… он целится в нас сверху, со своего насеста, можно сказать, в упор… метров с четырех, пяти… нужно что-то предпринимать, но тут Изис, только что лежавшая в томной позе и обольщавшая нас своими бедрами и рыданиями… вдруг вскакивает!.. настоящая тигрица! выхватывает у него винтовку! швыряет ее в другой угол комнаты! а потом и его вслед за ней!.. он летит головой вперед!.. и орет: шлюха!.. шлюха!.. два раза!.. затем валится на ковер… и вдруг замирает… пускает слюни, дрожит, хрипит… ах, нуда, все ясно, это мне знакомо… он кусает свой язык… бьется в конвульсиях, кричит… да это вовсе не простое нарушение болевой и температурной чувствительности… кое-что похлеще! этот сын фон Лейдена – эпилептик… он продолжает извиваться на ковре… безусловно!.. все признаки налицо… а Изис меня удивила, ну и хватка!.. как она его разоружила! он и глазом моргнуть не успел! воистину завидная реакция и точность!.. думаю, Харрас знал, что этот калека опасен…

– Видите, доктор!.. вы же сами видите!

Ну еще бы мне не видеть!.. он будет изгибаться и пускать слюни еще примерно час.

– Это все из ревности!.. и еще из-за тревоги!.. вот уже два года он не спит… я прошу у вас прощения, доктор!.. и у вас, мсье Ле Виган!.. он уже не понимает, что делает! я бы хотела, чтобы Харрас устроил его в лечебницу в Берлине… в самом деле… в самом деле… я так больше не могу!.. особенно из-за малышки!.. он опасен и для нее!.. он ничего не соображает! и сам страдает!.. такие страдания выше человеческих сил! у него болит спина… сердце… а нервы… вы не представляете! приступы продолжаются целыми ночами!.. может быть, вы могли бы что-нибудь для него сделать, доктор?

– Посмотрим, мадам! посмотрим…

Пока же он бьется в конвульсиях, лежа на спине… у наших ног… его обрубки вздрагивают… руки как будто борются с ковром… шея так изогнута, что головы не видно в складках одежды, изо рта выступила пена, на подбородке – кровь…

– Вот видите, доктор!.. такое с ним происходит по крайней мере два раза в неделю… припадки становятся все сильнее и сильнее…

– Конечно, лучше бы его отправить в другое место… на лечение… не оставлять здесь под этими бомбежками… например, в Швейцарию…

– Он ни за что не захочет уезжать! он слишком ревнив!

– Мы поговорим об этом с Харрасом…

– О, вряд ли он вернется!

– Сколько длятся эти припадки?

– Всегда по-разному! verschieden!.. десять минут!.. два часа!.. все врачи советуют ждать… чтобы он обязательно спал… три часа… четыре часа… но хорошо ли это?

– Превосходно!.. а чем вы его лечите?

– Посмотрите!

Она подводит меня к шкафу с лекарствами… все, что нужно! я вижу… все… порошки… ампулы… флаконы… люминал… обезболивающее… морфин… героин… есть, чем его угостить!.. я уточняю… а сколько лекарств она ему дает?… сколько ампул?

– Все, что он хочет, и столько, сколько он хочет!.. так мне рекомендовал Харрас… в некоторые дни по два… три раза… но особенно по ночам… припадки обычно начинаются около одиннадцати часов…

Однако причиной его припадков являются не только воздушные тревоги… иногда ему просто пытаются возразить… вот на сей раз из-за ревности… она в этом уверена… он был болезненно ревнив… ревновал ее к Харрасу и к ландрату… ну, к Харрасу, это еще понятно… но мы-то тут при чем? ревновать к нам? к нищим, опущенным… да у нас все силы отнимают эти вечно дрожащие стены, и еще 75-я статья из задницы торчит… так что если эту даму еще одолевали какие-то чувства, то дай ей Бог здоровья! честное слово, до этих страстных дам даже в самой идиотской ситуации порой не доходит, что вам от них просто ничего не надо… ни закусок, ни лакомств, ни десертов!.. они могут оставить все себе! только пусть отлипнут от вас ради Бога!..