Дэвид Линдсей - Наваждение

Изабелла недвижно смотрела на него. В ее глазах отражался страх.

— И где вы сейчас?

— Я стою рядом с вами на склоне, вокруг дикая, залитая солнцем природа; весна… а вовсе не осень.

— Невозможно поверить. Убедитесь сами: подойдите, потрогайте мою одежду — я вся промокла от моросящего дождя.

Джадж не двинулся с места.

— Тот человек спит. Когда рядом я заметил его инструмент, мне в голову пришла одна идея. Вас я не видел, но чувствовал, вы где-то поблизости, поэтому решил сыграть для вас…

— Какой человек?

— Которого мы вчера видели из окна.

Последовало неловкое молчание, потом Изабелла сказала:

— Ужасно, мистер Джадж. Впрочем, вы, должно быть, нарочно мистифицируете меня. А если и нет…

— Поверь, Изабелла, я говорю сущую правду; и я в здравом уме.

Кровь бросилась ей в лицо.

— Вы еще не приобрели права обращаться ко мне на «ты»!

— Вы меня не понимаете… но все можно исправить, подождите.

— Куда вы?

Он было пошел, но задержался и ответил.

— Снова сыграю для вас.

— Боже мой, самое настоящее безумие…

— Когда вчера в зале мы услышали эту музыку, вы были другого мнения.

Она промолчала.

— Позвольте мне попытаться, — продолжил Джадж спокойно. — Все, чего я прошу, — подождать минут пять и пока не делать никаких выводов. Если за это время я не сумею вас пробудить, можете думать обо мне что угодно. Пожалуйста, подождите.

Утопая в высокой мокрой траве, он начал подниматься по склону. Изабелла смотрела ему вслед озадаченно и хмуро. Он сделал не более десяти шагов, и серая мгла поглотила его. Все стихло — только падали капли с мокрой листвы.

С сильно бьющимся сердцем Изабелла ожидала результата странного эксперимента, как вдруг вновь услышала, вернее, ощутила тот же нарастающий и затихающий гул. Как будто совсем бесшумный, он, однако, ощущался вполне явственно, но столь отчужденно, что Изабелла даже не могла понять, рождается ли он в ее мозгу или приходит извне. Гул прекратился внезапно — так же, как начался. Почти тотчас же она с удивлением обнаружила, что вокруг быстро светлеет. Небо прояснялось, туман рассеивался; с каждым мгновением воздух становился прозрачнее. После ухода Джаджа не прошло и пяти минут, а уже проглянуло солнце. Засветилась голубизна, туман от земли поднялся, и открылась вся местность. Перемена произошла столь быстро, что Изабелла пребывала в полнейшем недоумении: сумрачный, мглистый осенний день в мгновение ока превратился в теплое, сияющее весеннее утро. Подул ветерок, и не успела она освоиться с переменой, на небе уже не осталось ни единого облачка. Изабелла распахнула меховой воротник.

Она все еще стояла в той же позе, глядя в сторону дома. И вдруг еще один шок: внезапно она осознала, что дом отсутствует . Бесследно исчез. И не только дом: исчезли дорожки, аллеи, угодья — все искусственное, обработанное, включая газон, где она стояла… Находилась она на склоне крутого травянистого холма; кое-где проступали меловые породы. Хотя до вершины было еще далеко, не оставалось ни малейшего сомнения — никакого здания там нет: контур холма всюду четко прорисовывался на фоне неба… Да, настоящее чудо!..

Обернувшись, Изабелла снова поразилась: ландшафт, который они вместе с Джаджем видели вчера из окна. По очертаниям и расположению холма она моментально поняла, что оказалась на том самом склоне, где вчера сидел странно одетый человек. Холм спускался к знакомой долине, там вился ручей; на противоположной стороне — другой холм, поросший диким лесом, простирающимся до горизонта…

Некоторое время Изабелла вглядывалась вдаль, потом прикрыла глаза рукой и вскрикнула. Вдруг это безумие? Не сошла ли она с ума? Отвела руку — тот же пейзаж вплоть до мельчайших деталей. Все было залито солнцем и казалось осязаемым, реальным … нет… просто все это есть , действительно существует!.. И какая красота! Нежная зелень лесных просторов, усеянные белыми цветами деревья в долине, щебет и трели певчих птиц, тихое воркование лесных голубей, перекликающиеся где-то вдали кукушки, песнь жаворонка в вышине. Пролетел ласковый ветерок, и пахнуло свежими, влажными ароматами тучной земли… Да-да, конечно, весна !..

Теперь Изабелла с удивительной ясностью вспомнила все подробности трех визитов в верхние комнаты — поразительно, как она могла забыть?! Как могла забыть свои отношения с Генри в обществе и наедине. Его светское благоразумие, ее ущемленное самолюбие чуть не разрушили их счастья… Понятно, отчего все недоразумения: тут не ущербность характеров, не сомнения в любви, а исключительно неведение: они же не знали, что принадлежат друг другу!..