Оливия Уэдсли - Ты и я

Тото казалось, будто весь мир в полной безопасности, занят своими делами, спокоен и только одна она вне его.

Послышались шаги. "Неужели снова Темпест?" — подумала она. Но это был рабочий, который пожелал ей "Code Nacht" и прошел мимо. Тото задумалась о Доминике Темпесте, о том, как звучал его голос, когда он говорил о Канахане и о Билле. Иной раз глаза у него смеются, а на губах нет улыбки. И голос у него такой, что хочется, чтобы он говорил и говорил без конца.

Тени выскользнули из леска и побежали вниз по холму, к морю. Тото подозвала Давида и Ионафана и направилась домой.

Поравнявшись с дорогой, которая вела к итальянскому ресторану, и пересекая ее, Тото задержалась, пропуская автомобиль, который шел довольно медленно, вслед за другим; это был лимузин с зажженной внутри лампочкой. В нем сидел Темпест рядом с женщиной, так сильно напоминавшей французскую актрису Марту Клэр. Темпест смеялся, и женщина тоже. Оба были очень веселы и очень элегантны.

Тото провожала удаляющийся автомобиль глазами, и странное чувство сжимало ей горло — не то боль, не то гнев.

Домой она почти бежала; бросилась прямо к Скуик и крепко обхватила ее.

— Дорогуша, обними меня покрепче, люби меня; отчего дэдди не пишет, уже скоро неделя? О, Скуик, все хорошо, скажи?..

— Gewiss, разумеется, конечно, да, — заторопилась Скуик. — Еще бы!.. И знаешь ли, что я придумала? Я пригласила мистера Бобби и мистера Чарльза пообедать с нами; они приедут оба и повезут нас в Тиволи, и ты потанцуешь, голубка!

— Мы лучше поедем туда, куда возил нас дэдди, — внезапно решила Тото, — в итальянский ресторан. И я надену мое черное платье, потому что оно самое "взрослое".

Стоя перед зеркалом в черном платье, она жадно всматривалась в себя; на одном плече был приколот пучок белых бархатных гардений. Платье это нравилось Карди, но он все же ворчал. "Чересчур старо для тебя, бэби", — говорил он Тото.

— Может быть, мне когда-нибудь захочется иметь почтенный вид, — протестовала Тото, и Карди, смеясь, уступил.

— При этом платье обязательно требуется губная помада, — заявила Тото возражающей Скуик, — абсолютно необходима. Я знаю, что к чему идет, Скуик!

— Ты еще не умеешь отличать крашеные губы, о! — волновалась Скуик, от волнения начиная коверкать слова, к величайшему удовольствию Тото, которая от хохота не держалась на ногах.

— Хэлло! О! — воскликнул Бобби, когда Тото вошла в комнату, где он ждал ее. — Однако, скажу я вам!..

— Ну, и скажите, — приказала Тото. — Начинайте.

— Ослепительно, Тото, дитя мое, — комментировал Бобби. — Этого самого… хоть отбавляй. Ну, прямо из Парижа…

— Бэби в парижском туалете, — поправил Чарльз Треверс, входя в комнату.

— Вы повезете меня в итальянский ресторан? — спросила Тото и услышала в ответ, что ее повезут, куда она захочет.

Обед кончился поздно, потому что они много смеялись. Чарльз задерживал всех, отказываясь есть лук, а Тото утверждала, что этим он лишает и остальных возможности есть лук, тогда как у Скуик насморк, при котором лук очень полезен, а она сама очень любит лук.

— Но я не люблю, — робко отнекивался Чарльз, после чего Тото объяснила ему, что человек должен пользоваться каждым ниспосланным ему случаем для проявления самопожертвования.

— Можете потом погрызть зернышки кофе или полоскать рот Ополем, — успокоила она его.

Приятно и прохладно было ехать в ресторан в автомобиле.

Чарльз приказал накрыть столик на террасе. Тото только что пошла танцевать с ним, когда увидала Темпеста. Она смотрела мимо него, не будучи учтивой, — это было умно, но она ни за что не сумела бы объяснить, почему поступила так.

— А! — сказала Марта Темпесту. — Вот она снова бело-розовая юность! И на этот раз в объятиях загорелого юнца!

Она наблюдала за Тото и, увидев ее танцующей с Бобби, протянула:

— Да их двое! И оба joiis garcons! А где же красивый папаша?

Темпест объяснил ей, в чем дело, и она рассмеялась.

— Сказать вам, что я думаю? Мистер Гревилль из тех мужчин, — разновидность редкая и часто очень неприятная, — которые любят раз и всего раз в жизни и обязательно коверкают себе жизнь этой любовью. Запомните, что я вам скажу: он женится снова на этой женщине, на леди Торренс.

— О, это немыслимо! — отрезал Темпест и вдруг понял, что значил "неясный страх", о котором говорила Тото. Она не только подозревала возможность вторичного брака отца, она в глубине души, в области подсознания, уже оплакивала эту возможность.

Марта засмеялась снова.