Оскар Лутс - Будни

– Погодите же, Тээле, дайте мне… дайте мне немного придти в себя. Я сейчас и слова не смогу вымолвить.

– Приходите, приходите. У вас будет достаточно времени придти в себя, пока я хожу за Лийде.

Тээле убегает, с силой захлопывает за собою дверь, оставляет школьного друга в такой критический для него момент в совершенном одиночестве. Снова смотрит Лутс в пол, – не появилась ли там за это время дыра, и мысленно рассуждает, примерно так:

«Смотри-ка, человече, с чего начался разговор и чем закончился! Если это не сон, то это могло бы сном быть. Ну и характерец, ну и причуды у моей дорогой бывшей соученицы! Вот наваждение!»

И перед глазами Лутса возникает картина жизненных будней с их денежными и прочими деликатными проблемами. Взять того же Тоотса – каким бы он ни был, у него, по меньшей мере, есть хутор и жилище, да еще и второй дом строится, а что имеет он, Лутс? Куда поместит свою жену он, если даже и Тоотс в страшном затруднении? Ох, горе горькое! Да, Алийде, конечно, чудесное дитя, но… но…

Открывается дверь, и Тээле втаскивает за руку свою младшую сестру в комнату.

– Видишь ли, Лийде, мой школьный друг Лутс просит твоей руки, хочет, чтобы ты стала его женой – отвечай скорее, согласна ты или нет.

– Отпусти же меня, Тээле! – Лийде прикрывает рукой глаза. – Отпусти! Отпусти! Что ты меня дергаешь?!

Примерно через полчаса Тээле, Лийде и Лутс выходят из вместительного дома хутора Рая. Лийде выглядит испуганной или, если можно так выразиться, несколько взъерошенной и старается держаться за спиной старшей сестры.

– Куда же мы, прежде всего, направимся? – спрашивает Тээле у школьного друга.

– Может быть, спустимся с кладбищенской горки, а там видно будет.

– Так и быть, идемте, да больше и некуда идти. – И, обращаясь к Алийде, Тээле добавляет: – Смотри, сестренка, не отставай, возможно, ты мне сегодня еще понадобишься.

Они проходят мимо березняка и старой ивы с корявым стволом, все трое чуть ли не одновременно бросают взгляд в направлении хутора Сааре, но думают ли они также об одном и том же – остается тайной. Во всяком случае, Лутс остро подмечает все окружающее, словно опасается, как бы не заблудиться на обратном пути. А Тээле внезапно вспоминает об одном хмуром зимнем утре… когда-то давно.

Вдруг из-за вершины кладбищенской горки показываются – вначале одна голова, затем вторая и напоследок еще и третья. Первая – ярко-огненная и горит в лучах заходящего солнца, словно красный мак, вторая – черная, третья – тоже черная.

– Кто это там… – медленно произносит писатель, заслоняя от солнца глаза рукой, – прежде я их вроде бы не…

– Ха-ха, – смеется Тээле, – подойдите, подойдите же поближе и рассмотрите их повнимательнее, а я потом растолкую вам, кто это. Одного вы, конечно же, знаете и даже очень хорошо, а двоих других постарайтесь рассмотреть как следует. Может быть, когда-нибудь пригодятся… для десятого издания «Весны» или «Лета».

Лутс, похоже, хочет что-то ответить на этот камушек в свой огород, но писатель сегодня в необычайно хорошем, даже можно сказать, приподнятом настроении, поэтому он лишь гладит разок свои усы и думает, примерно в духе Кристьяна Либле: «Хорошо же, я сначала все чин-чином выслушаю, а уж после и отвечу чохом».

Обе компании медленно приближаются друг к другу, но так как приближаются обе, это происходит довольно быстро. Наконец Лутс тихо произносит: – Дорогой школьный друг Кийр… с двумя девицами! – И еще тише: – Откуда у него их столько?!

– Погодите же, погодите, – отвечает госпожа Тоотс, – имейте терпение.

Лутс, как горожанин и писатель, хочет быть вежливым… быстро приподнимает шапку и здоровается прежде, чем Кийр успевает решить, здороваться ли вообще.

– Здрасьте! – отвечает портной, выпячивая губы трубочкой, однако несколько мгновений спустя добавляет уже заметно приветливее:

– А-а, школьный друг Лутс тоже, оказывается, в наших краях! Но как вы…

Портной подходит ближе, протягивает руку, ждет, чтобы его спутницы немножко отошли и спрашивает снова:

– Но как вы здесь оказались?

– Ну, это дело нехитрое.

– Да, это и впрямь не Бог весть что. Надолго останетесь?

– Да, думаю задержаться.

– Живете все время в Рая?

– Да, до сих пор жил на хуторе Рая.

– Да-а, да-а, – Кийр усмехается й кивает головой, – мне говорили, что вы на хуторе Рая живете, что заняты сочинительством, пишете повесть о школе или как ее там. Но послушайте, мой друг, что я вам скажу: заходите иной раз ко мне, когда выберется время, услышите такое, о чем и не догадываетесь. Догадываться-то, может, и догадываетесь, но твердо не знаете. Вы знаете далеко не все, что известно мне. Это ведь и других касается, дорогой друг, не думайте, будто только одного меня… ну, так…