Оскар Лутс - Мальчик с рожками

Теперь ясно, мальчик с девочкой заблудились в лесу: во второй раз вышли к большому замшелому камню.

— Не могу идти, ноги не идут, — плачет Ити, хватая брата за руку.

— Надо идти, — говорит Кусти, — не оставаться же ночью в лесу. А что скажут папа с мамой, что скажет дедушка? Давай посидим, отдохнём немного да и пойдём скорей. Гляди, уж темнеет. Видать, далеко от дома ушли.

Брат с сестрой садятся под камнем, ставят корзинки, оглядываются, будто ища совета у огромных елей вокруг.

Ели тяжело раскачивают ветвями, да разве укажут они дорогу?

— Не плачь, Ити, — говорит Кусти, сощипывая с камня клочки мха. — Слезами горю не поможешь. Вот увидишь, выйдем к дому. А не прямо к дому, так из лесу-то уж выберемся. Вот пойдём все время в одну сторону и выйдем, верно ведь? Не сюда же опять придём, к этому камню…

— Не могу, ноги не идут.

— А ты отдохни, тогда и пойдём.

Тем временем становится всё темней, лес тихо шумит, будто хочет детей убаюкать. Кусти чувствует, всё тяжелей клонится голова сестрёнки ему на плечо. Порою вздрогнет она всем тельцем, тяжко всхлипнет. Потом дыханье её становится глубже, ровней. Спит маленькая Ити. Устала от долгой ходьбы, от блужданья по лесу. Ножки её устали вконец, нужен им отдых.

Кусти смотрит на сестру, улыбается. Пусть Ити немножко поспит, наберётся сил. А потом — снова в путь, искать дорогу домой. Он сидит тихо, не шевелясь, боясь потревожить спящую.

С ближней ветки подаёт голос запоздалая птица; видно, не успела приделать свои дела за долгий летний день и хочет у ночи урвать кусочек. Лес тихо шумит, навевая сон. Издали слышится вдруг легкий треск — сучок, видно, треснул под ногой какого-то обитателя лесной глуши.

Вдруг тишину пронзает протяжный крик филина.

Ити вздрагивает, вмиг просыпается и спрашивает, дрожа всем телом:

— Ой, кто там?

— Это филин заухал.

— Я боюсь, Кусти!

— Не бойся. Филин тебе ничего не сделает. Да и далеко он. Скажи-ка лучше, отдохнула, можешь идти?

— Идти-то могу, да страшно! Гляди, как темно, куда мы пойдём?

— Да, придётся, видно, тут ночевать.

— Нет, нет. И здесь не хочу, домой хочу!

— Да как тут пойдёшь? Поспи-ка ещё маленько. Рассветёт, тогда и пойдём.

— Я филина боюсь.

— Не бойся, глупышка. — Кусти гладит сестрёнку по голове. — Филин тебя не тронет.

Ити опять опускает голову брату на плечо, засыпает. Кусти, подложив под щёку ладонь, прислоняется к камню, сторожит её сон.

Весь день проходит перед его глазами. Тихое солнечное утро. Цветы в саду и на лесной опушке в сверкающих каплях росы. Ещё рано, а пчёлы уже приступили к работе, перелетают с цветка на цветок и с тяжёлым взятком направляются к улью. Все на сенокосе, кроме мамы, готовящей завтрак, да дедушки, который, надев свой мохнатый зимний картуз, ходит от улья к улью и прислушивается к таинственному гуденью. Беспокоится: сегодня пчёлы должны роиться.

И верно, дедушка вдруг бежит в дом, обматывает голову полотенцем, оставив лишь щёлку для глаз, на голову нахлобучивает ушанку, надевает рукавицы и спешит назад.

— Давай дыму! Дыму давай! — кричит он маме, и та наскоро скатывает валиком шерстяную ветошь, поджигает в плите и спешит к дедушке в сад.

Тем временем в саду начинается суматоха. Вокруг старой яблони вьются тысячи пчёл, оглашая воздух громким, сердитым гудом. Дедушка стоит под деревом, как пугало в своём странном одеянье, и ждёт.

На яблоневых ветвях вдруг возникают большие такие клубки, издали похожие на птичьи гнёзда, а мельтешенье над деревом понемногу редеет. Дедушка макает веник в ведро с водой и устраивает пчёлам дождик, отчего самые беспокойные бросаются искать укрытье в листве. Затем берёт дымящуюся ветошь, взбирается по лестнице наверх и захватывает рой решетом. Теперь главное — тут ли пчелиная матка… Слава богу, тут!.. Ну, значит, всё в порядке, можно рой вселять в новую квартиру. Слава богу, удачно прошёл отлов!

Кусти вздыхает. Хорошо было у всех на душе, и у него, и у маленькой Ити, что отлов удался… Мама взяла котомку с едой и ушла на покос. Потом вернулось домой стадо.

Потом… Потом пошли они с Ити по ягоды. И чем дальше они уходили от дома, тем больше попадалось ягод, тем была земляника крупнее и слаще. Им бы давно назад повернуть, а кругом от ягод красно!

— Ещё горсточку — и домой, — приговаривает Ити, а сами уходят они всё дальше и дальше.