Валентин Рыбин - Разбег

Ратх был в числе сопровождающих, ехал сзади и слышал весь разговор.

— Товарищ Атабаев, — заметил он, — мы могли бы на ярких примерах доказать всему миру о несостоятельности теории троцкистско-зиновьевского блока. Союз «Кошчи» сегодня связан со всеми рабочими коллективами республики. Весь инвентарь на поля идет из цехов. Да и только ли в этом дело! Живая, практическая помощь дехканам, хотя бы наших же прославленных кавалеристов начисто разбивает все вражеские измышления.

— Армия-защитница, армия-кормилица — это так, — согласился Атабаев. — Создадим еще один кавполк, а потом и бригаду. Да и к новому порядку прохождения воинской службы пора переходить — от добровольной службы к всеобщей повинности. Всю нашу молодежь надо воспитать в новом духе.

По прибытии в летний лагерь комполка тотчас построил кавалеристов. Полк встал в каре на выжженной солнцем предгорной равнине. Атабаев поздоровался, оглядывая поочередно четыре сведенных в квадрат колонны: два сабельных эскадрона, пулеметный полуэскадрон, полковая школа подготовки командного состава; в четвертой колонне взвод связи и артиллерийский взвод.

— Дорогие красные аскеры! За три года повседневной боевой учебы и труда вы научились самому главному. Вы научились четко различать: кто — друг, кто — враг. Вы понимаете, что наша великая страна окружена миром капитализма, который точит свои волчьи клыки, чтобы отнять у нас завоеванную землю и воду. Но мы стоим на страже советских границ…

Сделав вступление, Кайгысыз вспомнил о маневрах Туркестанского Военного Округа, охарактеризовал участие в них туркменского национального полка, назвал ряд имен особо отличившихся командиров и красноармейцев и приступил к награждению. Фамилии называл по алфавиту:

— Артыков Айдогды — командир Первого взвода Второго сабельного эскадрона.

К столу подошел, четко печатая шаг, джигит в военной форме и фуражке со звездочкой. Атабаев вручил ему грамоту, пожал руку, заглянул в глаза:

— Председатель ашхабадского союза «Кошчи» не твой родственник?

— Да, товарищ председатель. Это мой старший брат.

— Молодец, Айдогды. Я хорошо знаю твоего брата: настоящий большевик. Будь всегда среди передовых.

— Довлетов Сахат! — Атабаев вручил юноше грамоту и пожал руку. — Ты чей? Отец твой кто?

— Седельщик он, товарищ председатель. Много седел сделано моим отцом.

— Ай, молодец. Когда хорошее седло, то и джигит хорошо в нем сидит. Можешь становиться в строй.

Атабаев наградил человек восемь, и вот знакомая фамилия:

— Каюмов Акмурад!

К столу быстро подошел юноша лет двадцати, взял руку под козырек и застыл по стойке смирно. Атабаев вручил ему грамоту, пожал руку:

— Ты Акмурад — сын Амана?

— Да, товарищ председатель. Так точно.

— Говоришь, окончил полковую школу младших командиров? Какие у тебя отметки?

— Все — очень хорошо, товарищ председатель.

— В политике разбираешься? Ну-ка, скажи мне, почему мы боремся против троцкистов?

— Почему? — переспросил Акмурад. — Ай, товарищ председатель, это самые негодные люди.

— А конкретно?

— Конкретно: они настраивают рабочих против дехкан. Они не хотят, чтобы рабочий класс помогал дехканам. Но рабочий и дехканин — родные братья. Рабочий делает серп, дехканин жнет серпом пшеницу.

— Ладно, молодец… Ты — настоящий орел.

Грамоты получили более двадцати военных, разных чинов и должностей. Затем комполка зачитал список успешно окончивших полковую школу младших командиров. Вновь прозвучала фамилия — Каюмов.

Сразу же, как только была дана команда «разойдись», кавалеристы бросились к конюшне и начали выводить скакунов. С другой стороны военного лагеря, за парусиновыми палатками, стоявшими в несколько длинных рядов, лежало ровное, как стол, поле — на нем во время лагерных сборов устраивались состязания по рубке лозы. И сейчас, в заключение официальных торжеств, по случаю награждения и присуждения званий кавалеристы повели коней в поводу к этому широкому просторному полю. Там уже стояли тумбы с воткнутыми в них прутьями, и кучами нарезанная лоза лежала в нескольких шагах от тумб.

Атабаев, Паскуцкий и все представители общественных организаций Ашхабада сели на скамью. Бойцы, кто не участвовал в состязаниях — пулеметчики, связисты, артиллеристы и хозкоманда, заняли места слева и справа от гостей, усевшись на землю. Взоры всех прикованы к старту: там гарцуют на скакунах выпускники полковой школы. Аман Каюмов дает наставления кавалеристам. И вот — команда. Выезжают на «рубку лозы» награжденные. Взмах флажка, и первый всадник, Айдогды Артыков, скачет на буланом жеребце. Приподнимаясь в седле, взмахивает саблей — она алмазно сверкает на солнце. Атабаев еще до старта достал из кармана гимнастерки часы, следит — в какое время уложился Артыков. Время неплохое, однако свалил одну тумбу. Атабаев с сожалением заметил, что у этого парня слишком горячий конь, и сам Артыков слишком горяч. Самому надо было вылить на голову ведро холодной воды, а скакуну дать кусочек сахара. Ратх сидел за спиной предсовнаркома. Сказал с удивлением: