Ольга Хожевец - Псих. Разбег

Мне было семь лет, когда я угнал бифлай своего старшего брата.

Я вовсе не хочу сказать, будто рос вундеркиндом и в столь юном возрасте уже умел пилотировать космоатмосферные аппараты. Нет, ребёнком я был самым обыкновенным - разве что чуть более непоседливым, чем хотелось бы моей многострадальной маме. Объяснялось все значительно проще: я не просто увёл "крылья" - перед этим я стащил у брата его симбионта.

Проблем с адаптацией у меня, насколько я помню, не возникло - никаких. Мелкий, худой, всегда стоявший последним в строю мальчишек на уроках физкультуры, я был потрясён до глубины души, внезапно ощутив себя мощным кораблём, полным дремлющей, покорной мне энергии. Я чувствовал - будто части своего тела - и структуру металла, образующего гармоничные обводы корпуса, и сложные переплетения многочисленных механизмов, и пульсацию заглушённого, но ещё не остывшего движка. Я стал этой силой, этим великолепным рукотворным зверем, и хотел делать лишь то, что составляло в тот миг мою единую сущность: я хотел летать!

Он не был, конечно, по-настоящему мощным, этот учебный бифлай; однако попробуйте-ка рассказать такое пацану, дорвавшемуся до космоатмосферника. И главное - он меня не подвёл. Я легко взмыл в воздух, едва не срубив верхушки росших вдоль улицы тополей, умываясь слезами восторга, впитывая кожей упругие прикосновения злых атмосферных струй, ощущая, как все сильней разгорается где-то в области солнечного сплетения пламя основной тяги. Я орал тогда что-то нечленораздельное - это показала потом запись. Сам не помню - к тому моменту реакции биологического тела я уже не контролировал. Я даже обмочился тогда, о чем не преминул злорадно сообщить мне при первой же возможности любезный братец. Курьёз нередкий при первом слиянии, но клянусь - со мной это случилось не от страха. Бьющие через край эмоции - восхищение, блаженство, экстаз - места для страха не оставляли.

Смутно припоминаю на мгновение мелькнувшую под крылом панораму нашего сонного пригорода - она меня не заинтересовала. Как и замаячившие вдали многоэтажные башни центра. Надо мной разверзся колодец неба, голубого, синего, быстро становящегося фиолетовым, сгущающегося в лилово-чернильную тьму... Потом мне сказали, что я ушёл за пределы атмосферы в рекордно короткое время и по экстремальной траектории. Удивительно, как он не развалился на куски, крошечный кораблик, бывший тогда мной. А потом меня принял в объятия, стеганул по встрёпанным нервам всей своей необъятностью Его Величество Космос - и я потерял сознание от потрясения.

Вполне возможно, этот обморок спас мне жизнь, хотя потом я ещё долго мучился от горькой обиды, что успел так мало. Не знаю, что могло взбрести в мою очумевшую от впечатлений головёнку. Нырнуть в бездонный чернильный омут, пронизанный невидимыми мне прежде сияниями и течениями, гордо наплевав на отсутствие запаса автономии у систем жизнеобеспечения, с меня тогдашнего вполне бы сталось.

Но произошло то, что произошло. Пока я болтался бесчувственный, зависнув в пространстве, как некий плавучий предмет в проруби, ко мне тихонько подрулил патрульный катерок СОИ, взял на буксир и оттарабанил на ближайший орбитальный пост.

Закрутились бюрократические шестерёнки. Матери пришлось объясняться с инспектором СОИ - суборбитальной и орбитальной полиции. Угроза нависла нешуточная: судебное преследование, передача дела в опеку - за "ненадлежащее исполнение родительских обязанностей", неизбежные репутационные и прочие потери. Да и дальнейшая учёба брата в лётном подвисла на волоске. Но решилось всё проще: энная сумма сменила владельца, и на белый свет явился протокол, согласно которому мой брат был виновен в воздушном хулиганстве, а о моем участии в происшествии и о роли симбионта не упоминалось вовсе. Наверное, сумма была немаленькой: ведь даже запись внутреннего монитора осталась у моей матери в единственном экземпляре.

Удар, нанесённый семейному бюджету, мне потом долго припоминали. Не могу сказать, что я не чувствовал за собой вины. Уверен только: случись у меня возможность выбирать заново - и я снова сделал бы то же самое, не смотря ни на что. Это просто было сильнее меня.

***

Произошло моё необычайное приключение в то время, когда нейродрайв ещё был модной и многообещающей новинкой. Работа с симбионтами не только щедро оплачивалась, но и считалась престижной. Мой брат окончил школу с отличием, получил высший балл на вступительных в лётное - и всё же понадобилась протекция, организованная мамой через каких-то своих знакомых, чтобы попасть в нейродрайв-группу. Первый набор в нашем захолустье. Учился брат удачно, входил в первую пятёрку на курсе, и светила ему в перспективе шикарная карьера пилота на межзвёздных линиях. Компании охотно вводили нейродрайверов в состав экипажа: популярная фишка пользовалась спросом.