Валентин Рыбин - Разбег

— Ну, вы полегче, Сергей Кузьмич! — вспылил Иргизов. — Полегче в выражениях. Я хоть и Иван, но не из тех, которого понукают, как лошадь.

— Ладно, извини, — сдался Морозов, отошел тоже к окну и встал боком к Иргизову. — Извини, Ванюша, — повторил еще раз. — Я думал, ты весь в революции, а у тебя на уме амуры разные.

— Люблю я ее, Сергей Кузьмич, — признался Иргизов.

— Вот, дурень, — вновь пошел в наступление Морозов. — Да кто ж у тебя ее отбирает? Любишь и люби на здоровье. Разве я против. Я ведь тоже человек женатый, но это мне не мешает нести воинскую службу. Да и актриса твоя, если верить твоей сестренке, вроде бы из военной семьи. Неужто она откажется от тебя — от военного? Да никогда не поверю. Может, и полюбила она тебя за твой бравый командирский вид!

— Может быть, — согласился Иргизов.

Зина, внимательно следившая за разговором мужчин, вмешалась:

— Вань, а может правда оставишь пока свою археологию? На кой она тебе. Я уж какой раз тебя прошу.

— Ты-то хоть помолчи. — Иргизов посмотрел с обидой на сестренку и снова сел. Сказал, сдаваясь: — Подумать надо, Сергей Кузьмич… и посоветоваться с Ниной.

— Подумай, Иван, только бога ради не отказывайся. — Морозов направился к двери и, выходя, задержался на пороге. — Что касается вашей любви, то мы такую вам свадьбу справим — век будешь помнить. Ну, ладно, я пошел, а ты приезжай завтра в Кеши. Знаешь где расположение полка?

— Знаю…

— Ну, тогда спокойной ночи…

Около шестисот конников, поэскадронно, продвигались по предгорной равнине. Следом за конницей следовали тачанки, артиллерийские орудия и машины связистов.

Жители недавно переименованного в Ашхабад Полторацка вышли на улицы взглянуть на красных джигитов. Взрослые снимали папахи и кепки, махали приветственно краснозвездным всадникам. Детвора бежала по обочинам до самой дороги на Бикрова. Здесь, на повороте, дежурил красноармейский патруль, не пропуская в военную зону штатских.

Следом за кавалеристами, отстав на полверсты, ехал Председатель Совнаркома республики Кайгысыз Атабаев, в военной гимнастерке и фуражке, на вороном жеребце. Рядом с ним заместитель председателя, Паскуцкий, и командир полка. Во втором и третьем рядах — представители партийных и комсомольских организаций.

Атабаев, покачиваясь в седле, улыбался, вспоминая прошлогодние маневры, когда туркменские кавалеристы показали высочайший класс подготовки. Сам Семен Михайлович Буденный, проводивший смотр войск, отметил высокую выучку и дисциплинированность джигитов.

Атабаев только что вернулся из Москвы. Был в приподнятом духе. Подергивая уздечку и бросая взгляды то на Паскуцкого, то на комполка, живо рассказывал:

— Входим во двор, направляемся к Большому Кремлевскому дворцу. У входа — Сталин, Куйбышев, Орджоникидзе… Буденный, конечно, с ними рядом. Здороваются, спрашивают о самочувствии и так далее. Семен Михайлович подходит ко мне: «Ну, что, — говорит, — товарищ Атабаев, как там ваши кавалеристы?» Я говорю: «Товарищ Буденный, кавалерия — это ваша стихия, а я только ваш помощник». Понравился ему ответ. Взял меня под руку, начал расспрашивать о командирах, о полковой школе, о трудовых занятиях. Ну что ж, я, разумеется, рассказал о нашем боевом кавалерийском полку во всех подробностях…

— В Реутово был? — спросил Паскуцкий.

— Туда и поехал в первую очередь. — Атабаев вскинул взгляд на Паскуцкого. — Там дела идут хорошо. Женщины — прямо не узнать как преобразились. Работают у станков не хуже москвичек. Читать, писать научились. Через два года мы получим передовой отряд туркменских текстильщиц. Оборудование для фабрики тоже смотрел. Станки такие, что без знания, сам черт голову сломит. Там все хорошо, — заверил он. — А здесь, как мне доложили, и на текстильной, и на других строящихся фабриках неполадки.

— Железная дорога подводит. Со стройматериалами плохо, — Паскуцкий насупился. Ослабив поводья коня, снял фуражку, обнажив чисто выбритую голову. Поправил усы.

Атабаев сощурил глаза.

— Но до чего активизировалась оппозиция! Враги, как маскарабазы, меняют маски. Давно ли они рядились в «сменовеховцев» и пытались доказать, что наша партия, перейдя к новой экономической политике, отказалась от социалистического общества и возвращается к буржуазному строю в России?! А теперь, когда мы взяли курс на индустриализацию, они кричат о невозможности победы социализма в одной стране. Кричат о неизбежном столкновении между рабочим классом и крестьянством. Какой абсурд! Какая клевета!