Стефан Жеромский - О солдате-скитальце

— Где же это Франусь? — спросил старый помещик.

— Поехал верхом.

— Куда?

— Не знаем, — ответили лакеи.

— Как только вернется, пусть сейчас же придет ко мне, — сказал пан Опадский, протягивая на подушке ноги ближе к огню, пылавшему в камине.

Когда двери закрылись, затихли шаги лакеев и старик остался один, он опустил голову и снова пал духом. В мыслях он перенесся в мертвую пустыню, напоминавшую мрачный пейзаж, даль которого, словно саваном, окутала ночь. Все прошло, перегорело, погасло, как гаснет огонь. Густая тьма покрыла даже угольки, тлевшие под пеплом, и поглотила их скудный отсвет. В этом неприступном, молчаливом, скупом и угрюмом старике никто не узнал бы прежнего расточителя, известного остряка, который, по словам пани Краковской [39] Пани Краковская — Изабелла Понятовская, сестра польского короля Станислава — Августа Понятовского (1732–1798) и жена краковского кастеляна, великого коронного гетмана Яна Браницкого. , обольстил за свою жизнь две дюжины чужих жен и одну свою. Большой барин, который водил дружбу и кутил только с такими же большими барами, как он сам, пан Опадский за десять лет уединения в Зимной стал еще более надменен и отвратительным высокомерием оттолкнул решительно всех. Понемногу о нем забыли.

Оба его сына, между которыми он разделил свое состояние, каждую зиму проводили в Варшаве, пока не промотались вконец. Младший спустил в трубу все состояние, и, когда прусский чиновник по решению суда прибил на дверях его дома извещение о публичной продаже с торгов, он, захватив остаток наследства, уехал за границу, вступил там в армию Наполеона и погиб в битве под Страделлой [40] Страделла — городок в Северной Италии. Возле Страделлы 14 нюня 1800 г. произошло сражение вблизи деревни Моренго, окончившееся победой Наполеона. . Его вдова поселилась в Зимной, так как у нее ничего не осталось ни от своего, ни от мужниного состояния. Она томилась и скучала, запершись в своих комнатах в левом крыле дома. Старший сын пана Опадского жил тоже весело и разгульно. Он владел еще деревеньками, выделенными ему отцом, но только номинально.

Кровавые войны на западе Европы, а также другие обстоятельства вызвали повышение цен на землю. Эти временные, колеблющиеся цены были умышленно закреплены прусскими ипотечными банками, и все считали их постоянными. Хлеб, который производили голодные крепостные мужики, отправляли по судоходным рекам к морю; на европейских рынках он находил хороший сбыт, в результате цены поднимались еще выше и росло временное благосостояние шляхты. Агенты банкирских домов в Берлине охотно под низкий процент давали ссуды помещикам под залог имений. Ипотечные банки внушали помещикам, что они богаче, чем думают, и шляхтичи хватали у агентов деньги. Они брали ссуды для того, чтобы уплатить частные долги, вести образ жизни на том уровне, какого требовала от них ипотека, наконец, пожить в свое удовольствие и покутить вовсю, коли есть на что. Когда жизнь на западе вошла в обычную колею, обусловленные контрактами номинальные цены на землю и сельскохозяйственные продукты вскоре резко снизились, и все лопнуло, как мыльный пузырь.

Одной из первых жертв обмана стал старший сын пана Опадского Теофиль. Правда, он владел еще значительными поместьями, но de facto [41] Фактически (лат.). собственниками их были берлинские банкиры Труды и К°, 1

Сидя в своем кресле, старый пан Опадский перебирал в уме все эти события, они были удивительно свежи в его памяти. Давние огорчения вспомнились старику и взволновали его в ту минуту, когда он увидел Пулюта. Крепостной мужик, который в течение целых двенадцати лет где‑то пропадал и давно уже считался умершим, теперь вернулся как ни в чем не бывало и преспокойно явился в деревню.

После Иенской битвы [42] Иенская битва — крупнейшее сражение французских войск с прусскими в войне с четвертой коалицией (Англия, Россия, Пруссия, Швеция), происходившее 14 октября 1806 г. в Прусской Саксонии. Битва закончилась победой Наполеона, в результате чего французская армия вступила в Берлин (27 октября) и, продвигаясь вперед, заняла большую часть Пруссии, в том числе польские земли, полученные Пруссией после разделов Польши. и вступления армии Наполеона в Берлин судебные и уездные комиссии, прусские уездные суды, следственные власти и, главное, судьи, которых оплачивали крупные помещики, куда‑то исчезли. В округе, к которому принадлежала Зимная, в этом медвежьем углу, далеком от военных дорог, в течение целой зимы не показался ни один француз, а уж о немце и говорить не приходится. Таким образом, все было оставлено на произвол судьбы и держалось кое‑как только по инерции. Пан Опадский ни во что не вмешивался. До него доходили только отголоски великих битв и походов французской армии. Когда французы присылали ему приказы о реквизициях, он давал то, что приходилось на его долю; когда брали рекрутов, тоже не спорил и отправил уже в соответствующую инстанцию десятка полтора крепостных. Вообще же он жаждал покоя и конца всяких авантюр. Как и все, он восхищался «великим» Наполеоном и относился к нему с суеверным преклонением; но в то же время он затаил в душе против него глухую и безотчетную отцовскую обиду… С именем французского императора в представлении старика была тесно связана память о погибшем сыне. Когда он вел веселый разговор или думал о будничных делах, его не раз охватывала вдруг невыносимая печаль; в горе он силился представить себе могилу своего дорогого сына, и воображение, пронзая болью сердце, неизменно рисовало ему братскую могилу, куда с кучей убитых мужиков свалили и его сына, потомка старинного рыцарского рода. Тогда по холодному застывшему лицу его скатывались две — три поистине кровавых слезы…