Кнут Гамсун - Редактор Линге

— Разумѣется, ваше превосходительство.

— Непоправимыхъ ошибокъ не было совершено, — продолжаетъ его превосходительство въ томъ же почти довѣрчивомъ тонѣ; — приложивъ немножко доброй воли, каждый можетъ видѣть это и судить объ этомъ дѣлѣ; многое и теперь уже можетъ быть измѣнено; его долгая трудовая жизнь доказала его неустанное желаніе служить своей странѣ. А теперь? Правда, его превосходительство не зналъ тего, что знаетъ господинъ редакторъ, у него нѣтъ никакихъ свѣдѣній о рѣшеніи, принятомъ оппозиціей сегодня вечеромъ относительно министерства; но если падетъ миннистерство, то солнце взойдетъ завтра надъ народомъ, который не понималъ, что онъ сдѣлалъ. Отвѣтственность будетъ тяжелая.

И министръ опять извинился, что побезпокоилъ господина редактора въ эту позднюю или, вѣрнѣе, ночную пору. Ему казалось, что правительство заставятъ выйти въ отставку на этихъ дняхъ, можетъ быть, даже завтра.

— Въ этомъ, можетъ быть, ваше превосходительство и не ошибается, — сказалъ Линге.

Онъ хотѣлъ уже нѣсколько разъ перебить министра, сказать ему, что онъ раньше, чѣмъ приттй, уже принялъ рѣшеніе оставить на своемъ мѣстѣ министра-президента, но старый членъ парламента побѣдилъ его и принудилъ не противорѣчить ему. Линге оставилъ его въ покоѣ.

Министръ былъ величественъ въ своемъ креслѣ; онъ излагалъ глубокія мысли, жестикулировалъ, онъ произносилъ рѣчь. Со свойственнымъ ему искусствомъ и живостью, онъ развивалъ свои взглноы на положеніе вещей, задавалъ вопросы, предоставлялъ другимъ отвѣчать и продолжалъ дальше говорить зажигательныя слова. Онъ уважаетъ талантливое противодѣйствіе Линге, искренность его нападокъ; такія нападки могутъ происходить лишь изъ глубокаго, святого убѣжденія; онѣ дѣлаютъ ему честь. Теперь онъ хочетъ спросить его, господина редактора, — единственнаго талантливаго человѣка изъ всей партіи, — онъ хочетъ его спросить, можетъ ли онъ взять на себя отвѣтственность за то, что они отдаютъ власть консервативному правительству и именно теперь, когда должно быть приведено въ исполненіе все, надъ чѣмъ такъ долго трудились и онъ самъ, и господинъ редакторъ, и вся лѣвая? Можетъ ли онъ взять на себя эту отвѣтственность?

Министръ все время прекрасно сознавалъ, что говорилъ и какіе аргументы приводилъ; онъ зналъ Линге наизусть; ничто не скрылось отъ стараго, хитраго министра. Онъ слѣдилъ за маневрами Линге по поводу политики уніи, и, можетъ быть, прекрасно зналъ въ этотъ часъ, что Линге вовсе и не возвращался съ совѣщанія, и что, вообще, послѣднее время онъ не пользовался безграничнымъ довѣріемъ лѣвой. Но его превосходительство отлично зналъ, какъ ловокъ редакторъ, зналъ, что всѣ восхищалисъ и вмѣстѣ съ тѣмъ боялись его; для массъ его имя попрежнему имѣло значеніе, его газету читали и слѣдили за ней; провинціальная пресса все еще молилась на его семистрочныя замѣтки. Его превосходительство прекрасно зналъ, что этотъ человѣкъ можетъ быть ему полезенъ, да, онъ былъ убѣжденъ, что если Линге дѣйствительно захочетъ, его министерство устоитъ, несмотря на всѣ сегодняшнія тайныя совѣщанія.

Онъ всталъ и предложилъ Линге сигару.

Редакторъ продолжалъ сидѣть, отуманенный краснорѣчіемъ министра. Да, вотъ такимъ онъ его слышалъ въ стортингѣ, на народныхъ засѣданіяхъ, много-много лѣтъ тому назадъ. Боже мой, какъ умѣлъ этотъ человѣкъ одушевлять и побуждать къ смѣлымъ поступкамъ!

И онъ сказалъ прямо, что работа, состоящая въ томъ, чтобы расчищать дорогу для консервативнаго правительства, ему нетріятна. Онъ тоже думалъ о томъ — нельзя ли этого избѣжать, онъ остановился на возможности министерства его превосходительства!

— Само собою разумѣется, — перебилъ его поспѣшно министръ. — Разумѣется, мы должны вычеркнуть половину нашихъ членовъ и замѣнить ихъ людьми, желающими и могущими стать на ихъ мѣсто въ этомъ кризисѣ.

Въ сущности говоря, они были одинаковыхъ мнѣній.

Они говорили еще цѣлый часъ, рѣшали, думали, разбирали подробности и взаимно благодарили другъ друга за каждую хорошую мысль. Но все, что касается газеты, онъ предоставляетъ это редактору, — самъ онъ писать не можетъ; онъ развелъ руками и сказалъ шутя:

— Попасть подъ ваше перо я не хотѣлъ бы, господинъ редакторъ.

У Линге все время вертѣлась на языкѣ просьба объ орденѣ, исполненіе которой доставило бы министру удовольствіе; но было бы мелочно, недостаточно серьезно упомянуть объ этой ничтожной просьбѣ въ такой серьезный моментъ; на это еще время будетъ. Прощаясь съ министромъ, онъ не упомянулъ объ орденѣ.