Кнут Гамсун - Редактор Линге

И чего только не бываетъ на бѣломъ свѣтѣ… Два молодыхъ человѣка выходятъ изъ дома на улицѣ Хегдехангенъ. Одинъ изъ нихъ — хозяинъ этого дома, кандидатъ Илэнъ; онъ въ сѣромъ лѣтнемъ костюмѣ, въ цилиндрѣ и съ тросточкой. Другой — его другъ и товарищъ по школѣ, радикалъ по убѣжденіямъ, Андрей Бондезенъ. Они останавливаются на минутку и смотрятъ въ окна второго этажа: тамъ стоитъ молоденькая дѣвушка съ рыжеватыми волосами и киваетъ имъ головой. Мужчины отвѣчаютъ тѣмъ же, они кланяются и уходятъ. Илэнъ крикнулъ сестрѣ:

— До свиданья, Шарлотта!

На Бондезенѣ былъ черный, тѣсно прилегающій костюмъ, на головѣ шелковый беретъ, и шсрстяная рубашка со шнурами. Сейчасъ видно, что онъ спортсмэнъ. У него нѣтъ тросточки.

— При тебѣ рукопись? — говоритъ онъ. Илэнъ отвѣчаетъ, что рукопись при немъ.

— Нѣтъ, какая погода и какое глубокое небо! О, какъ хорошо тамъ, наверху въ горахъ, въ Хансхангенѣ, въ деревнѣ,- тамъ небо еще выше, деревья шумятъ! Когда я состарюсь, я непремѣнно сдѣлаюсь помѣщикомъ.

Андрей Бондезенъ изучалъ юриспруденцію. Ему 25–26 лѣтъ; у него очень красивые усы и рѣдкіе прилизанные волосы подъ беретомъ. Онъ блѣденъ, почти прозраченъ, но его тяжеловѣсная походка съ размахивающими руками показываетъ, что онъ смѣлъ, энергиченъ и, если и не силенъ, то, во всякомъ случаѣ, ловокъ и живучъ. Впрочемъ, онъ теперь больше не изучалъ юриспруденціи, а шатался повсюду, ѣздилъ на велосипедѣ и былъ радикаломъ. На это у него были средства: каждый мѣсяцъ онъ получалъ деньги изъ дому отъ отца, помѣщика въ Бергшененѣ, который, во всякомъ случаѣ, не былъ скупъ на шиллинги. Андрей не очень много тратилъ, но все-таки ему постоянно нужны были деньги то на то, то на другое, и онъ самъ часто разсказывалъ, какъ обращался къ отцу съ просьбой присылать немножко больше, чѣмъ обыкновенно въ мѣсяцъ. Такъ, напримѣръ, разъ онъ написалъ отцу, что хочетъ изучать римское право, а римское право можно изучать только въ Римѣ,- вотъ почему онъ проситъ прислать ему небольшую сумму на это путешествіе. И помѣщикъ посылалъ деньги.

Илэнъ былъ тѣхъ же лѣтъ, какъ и Бондезенъ, но былъ еще худѣе его, немного выше ростомъ и не носилъ бороды; у него были длинныя бѣлыя руки и тонкія ноги. Онъ иногда морщилъ лобъ надъ переносицей.

На улицѣ они кланялись знакомымъ, и Бондезенъ говорилъ:

— Если бы они знали, что у насъ съ собой!

Бондезенъ былъ въ превосходномъ настроеніи. Наконецъ-то ему удалось уговорить своего друга, аристократа; три года онъ работалъ надъ этимъ. Это былъ очень торжественный день для него, и въ честь этого онъ даже отказался отъ поѣздки на велосипедѣ въ Эйдсфольдъ. Шарлотта посмотрѣла ему прямо въ лицо, когда ему удалось, наконецъ, чуть ли не въ двадцать первый разъ, убѣдить брата своими краснорѣчивыми доводами; кто знаетъ, этимъ, можетъ быть, онъ тронулъ ее.

— Послушай, рукопись навѣрно съ тобой, — спросилъ онъ опять, — ты не оставилъ ея на столѣ?

Илэнъ ощупываетъ свой боковой карманъ и отвѣчаетъ, что рукопись при немъ.

— А впрочемъ, это не было бы большимъ несчастьемъ, если бы я оставилъ ее на столѣ,- прибавляетъ онъ. — И кромѣ того, очень маловѣроятности, что онъ приметъ ее!

— Онъ приметъ, непремѣнно приметъ ее! — возражаетъ Бондезенъ. — Линге сейчасъ же возьметъ ее. Ты не знаешь редактора Линге. Здѣсь, въ странѣ, немного такихъ людей: когда я жилъ еще дома, совсѣмъ мальчикомъ, онъ многому научилъ меня, и во мнѣ начинаетъ говорить чувство благодарности, какъ только я его увижу на улицѣ. Знаешь, — это удивительное чувство! Видѣлъ ли ты когда-нибудь подобную силу? Три-четыре строчки въ его газетѣ говорятъ не меньше, чѣмъ цѣлый столбецъ въ другихъ. Онъ здорово рубитъ и, во всякомъ случаѣ, мѣтитъ прямо въ цѣль. Ты прочелъ крошечную замѣтку о министерствѣ въ послѣднемъ номерѣ? Первыя шесть строчекъ — такія мирныя, кроткія, безъ всякаго злого умысла, но зато седьмая, — одна единственная строчка въ заключеніе, — ударъ хлыста, оставившій хорошій кровавый слѣдъ. Да, да, онъ умѣетъ это. Когда ты придешь къ нему, скажи ему такъ или иначе, что ты много уже писалъ, кое-что послалъ за границу, а главное — у тебя много задумано. Потомъ ты положишь передъ нимъ рукопись… Если бъ у меня было что-нибудь снести ему! Но когда у меня что-нибудь будетъ, я хочу сказать — позже, можетъ быть въ будущемъ году, ты окажешь мнѣ услугу передать ему мою рукопись. Нѣтъ, — ты долженъ это сдѣлать, пойми, онъ имѣлъ на меня большое вліяніе!