Кнут Гамсун - Редактор Линге

Онъ открываетъ дверь въ сосѣднее бюро и кричитъ секретарю:

— Послушайте, напишите что-нибудь насчетъ нашихъ моряковъ, скажите, что наши прежнія статьи о флотѣ произвели очень большуго сенсацію, даже такіе листки, какъ «Западная Почта», начинаютъ насъ поддерживать…

Хотя секретарь и привыкъ получать изъ бюро самыя странныя приказанія, тѣмъ не менѣе, на этотъ разъ онъ удивленна уставился на редактора.

— Да вѣдь у насъ не было такой статьи, — говоритъ онъ, — она напечатана въ «Норвежцѣ».

Линге нетерпѣливо хмурится и говоритъ:

— Какая наивность! Очень вѣроятно, что и у насъ была какая-нибудь замѣтка, какое-нибудь замѣчаніе объ этомъ. Не будутъ же люди справляться въ старыхъ газетахъ, было ли тамъ напечатано то или другое. Скажите, что наша статья о положеніи нашихъ моряковъ привлекла всеобщее вниманіе, и что это неудивительно и т. д. и т. д. Вы можете наполнить этимъ цѣлый столбецъ; но поторапливайтесь, чтобъ это вышло завтра же.

Редакторъ закрылъ дверь и исчезъ въ бюро. Лепорелло не очень много слышалъ отъ него сегодня: онъ былъ очень требователенъ, его занимали какія-то свои мысли, и онъ отвѣчалъ на все, что онъ ему говорилъ, односложнымъ «гмъ» и «да».

Въ сущности говоря, жизнь, которую Линге велъ, была очень утомительна: тутъ поневолѣ будутъ замаранныя руки, благодаря такой утомительной и грязной работѣ. Нужно было постоянно пробиваться, постоянно быти на чеку, а какая за все это награда? Его заслуги не признавались. Его живость исчезла, и ему показалось, что вся исторія не стоитъ такого огромнаго труда: вотъ сегодня, напримѣръ, прибѣжала эта прачка изъ Гаммерборга и жаловалась, что ея воззваніе о помощи не попало въ газету. — Не попало и не попало — это постоянная жалоба, не можетъ же все попадать! Женщина поблагодарила за деньги, которыя она получила, а потомъ начала плакать, что ей нечѣмъ жить, а воззваніе все еще не напечатано

Эта сцена была очень не во время; онъ не былъ въ настроеніи — нельзя же постоянно быть въ хорошемъ настроеніи духа; онъ далъ понять женщинѣ коротко и ясно, что у него у самого есть жена и дѣти, о которыхъ нужно заботиться; и кромѣ того, существуетъ пріютъ для бѣдныхъ, пусть она туда обратится. Развѣ онъ ей не помогъ ужъ разъ отъ всей души? Видитъ Богъ, онъ пожалѣлъ ее, хотя онъ не долженъ былъ этого дѣлать, принимая во вниманіе свою собственную семью. О воззваніи онъ совсѣмъ позабылъ. Нельзя же постоянно помнить весь міръ. Впрочемъ, онъ отложилъ ея объявленіе въ сторону, заботясь о ней же самой; если бы ея воззваніе было напечатано вмѣстѣ съ сенсанціонной статьей, то ни-одна душа не прочла бы его. Это объявленіе проглядѣли бы, какъ и всѣ другія въ этотъ день. Онъ сдѣлаетъ все, что возможно, и завтра же объявленіе будетъ напечатано.

Нѣтъ, ни у кого не было ни благодарности, ни пониманія, а въ особенности у этихъ необразованныхъ людей. А онъ въ продолженіе многихъ лѣтъ работалъ какъ рабъ; лучшія свои силы онъ отдалъ этимъ людямъ изъ народа. Они не стоили его труда, они всегда останутся такими же грубыми.

Какъ хорошо онъ чувствовалъ себя въ квартирѣ фру Дагни, гдѣ все такъ красиво и богато, гдѣ имѣешь дѣло съ образованными людьми, гдѣ цѣнятъ твои заслуги. Но онъ ни на одинъ шагъ не былъ къ ней ближе, чѣмъ въ первый разъ, когда онъ ее встрѣтилъ; она кокетничала съ нимъ, смутила его слабое сердце, положивъ свою бѣлую ручку на его руку; но ни на что большее онъ надѣяться не могъ, вѣдь никто, никто не былъ безупречнѣе этой молодой женщины изъ приморскаго города. Вотъ почему ему приходилось возвращаться къ своей перезрѣвшей актрисѣ, которую очень немногіе, вѣрнѣе никто, не ходилъ смотрѣть. Да, откровенно говоря, фру Л. была всегда у него подъ рукой, но эта женщина, которую прозвали камбалой за бѣлую кожу и жиръ, начинала ему невыносимо надоѣдать, а онъ не переносилъ никакого стѣсненія. Если онъ и не могъ произвести впечатлѣнія на фру Дагни, то, по крайней мѣрѣ, онъ наслаждался, глядя на нее, онъ испытывалъ блаженство отъ пожатія ея руки и отъ аромата ея комнатъ. На каждомъ шагу въ ея квартирѣ онъ наталкивался на что-нибудь красивое и нѣжное, постоянно слышалъ вѣжливый, изысканный разговоръ.

Совсѣмъ не такъ было у него дома. Политика и опять политика, жалкое положеніе правительства, королевская комиссія, воззванія бѣдныхъ и неблагодарность за его работу. Все насквозь было пропитано этимъ, и его артистическая душа страдала.

Ну, а какъ обстояли теперь дѣла президента одельстинга, самой большой силы въ партіи, послѣ паденія его свѣтлости? Мужикъ, человѣкъ безъ всякаго воспитанія, съ сѣрыми полосами на панталонахъ! Да зачѣмъ далеко ходить, — а крестьянинъ, продающій за деньги, за звонкій металлъ позоръ своей дочери? Это просто невѣроятно и переходитъ всякія границы. Ему пришлось торговаться съ негодяемъ!