Лоренс Даррел - Маунтолив

Заунывное пение, неровный розовый свет свечей, шероховатый посвист губок и хруст щетины на мертвом лице под лезвием бритвы. Боли он уже не чувствовал, одна только невероятная усталость и пустота. Звук падающих капель и мягкий шепот губок, обтирающих мертвое тело брата, казались частью новой, пока еще незнакомой структуры мыслей и чувств. Резкий выдох сторожей, перевернувших тело на живот, и звук перевернутого тела. Мягкий тусклый звук, с которым падает тушка мертвого зайца на кухонный стол… Его передернуло.

Наконец Наруз, обмытый, умащенный маслом и душистой водой (розмарин и тимьян), лег спокойно и праздно в грубой работы гроб, одетый в саван, который он, как всякий копт, хранил в шкафу на этот самый случай, — льняной белый саван, обмытый когда-то в водах реки Иордан. У него не было дорогих камней и богатой одежды, чтобы взять их с собой, но Бальтазар свернул в кольца длинный, весь в пятнах крови бич и положил ему под подушку. (На следующее утро слуги притащили к дому труп бедолаги, чье лицо Наруз превратил в буквальном смысле слова в кашу ударами этого самого бича; кто-то видел, как этот человек выбежал из посадок, упал, уже без памяти, в канал и там утоп. Бич сделал свое дело безупречно, труп так и не сумели опознать.)

Основная часть работы была завершена, оставалось только ждать зари. В комнату, где лежал Наруз, снова впустили плакальщиц, и опять они завели под рокот тамбуринов свой бесконечный, полный страсти хоровод. Бальтазар засобирался уезжать, больше он ничем не мог помочь. Вдвоем они прошли через дворик рука об руку, медленно, опершись друг на друга, как пьяные.

«Встретишь у переправы Клеа, отвези ее домой», — сказал Нессим.

«Отвезу, конечно».

Они все так же медленно пожали друг другу руки и обнялись. Потом Нессим, зевая, передергиваясь дрожью, повернул обратно к дому. И, сонный, сел на стул. Пройдет три дня, прежде чем дом очищен будет от печали и душа Наруза стараниями попов будет «отослана прочь». Но сперва — длинная, без порядка и строя процессия с факелами и флагами, рано на заре, и женщины с черными от сажи лицами, похожие, как никогда, на фурий, будут драть на себе волосы. Низкий, рокочущий бас дьякона: «О Господи, помяни мя во Царствии Твоем». Затем на холодном полу церкви комья земли дождем падают на бледное лицо Наруза, а голоса поют «Прах к праху», и волнами накатывают фразы, отпевающие его от земли — к небесам. Металлический визг шурупов, когда опустят крышку. Он видел все до последней детали, сидя в полудреме у грубо тесанного гроба. О чем, крутился у него в голове вопрос, грезит Наруз теперь, положив под голову свой длинный, кольцами свернувшийся бич?

Мир Бёртона, Бекфорда… — Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон (1821—1890) — английский путешественник, разведчик, дипломат, востоковед и литератор. Один из первых европейцев, проникших в Мекку. Открыл истоки Нила, Великие центральноафриканские озера и т. д. Автор перевода «Тысячи и одной ночи» на английский язык.

Уильям Бекфорд (1759—1844) — английский ценитель искусств и литератор. Его наиболее известный художественный текст — бурлескный готический роман-фантазия на восточные темы «Ватек».

…просто право всеобщей справедливости. — Игра слов. «Право справедливости» — юридический термин, обозначающий систему права, действующую наряду с общим правом и писаным, статусным правом; дополняет обычное право.

…чтобы моя экзекватура меня у же дожидалась. — Экзекватура — удостоверение, выдаваемое иностранному послу или консулу в признании его таковым.

…члены КОБЖОЖ… — КОБЖОЖ (RSPCA — Royal Society for the Prevention of Cruelty to Animals) — Королевское общество борьбы против жестокого обращения с животными.

«Петр Пахарь» — аллегорическая поэма Уильяма Лэнгленда. В 1360-х гг. была написана первая редакция текста, к 1387-му, предположительно, завершена третья, и последняя.

…«родные» издания Эдварда Томпсона… — Эдвард Томпсон (1886—1946) — английский поэт, критик, востоковед и миссионер-методист, специалист по текстам на бенгали.

…романтизм в духе Белл и Лоренса Аравийского… — Гертруда Маргарет Лотиан Белл (1868—1926) — английская путешественница, археолог, автор путевой прозы, во время Первой мировой войны — офицер британской разведки на Ближнем Востоке, специалист по связям с арабскими племенами и в этом отношении — коллега Лоренса Аравийского. Ее жизнь и книги оказали существенное влияние на формирование в Англии мифологизированного образа арабского Востока.