Кнут Гамсун - Бенони (пер. Ганзен)

— Позвольте мнѣ приготовить вамъ еще глоточекъ пунша, мадамъ Шёнингъ? — прибавилъ Маккъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, благодарствуйте, — пора намъ домой присмотрѣть за лампой, — отвѣтила смотрительша. — При ней вѣдь одинъ Эйнаръ остался.

Поговорили еще на эту тему. Мадамъ Шёнингъ уже встала и протягивала руку на прощанье, но, когда Маккъ спросилъ ее насчетъ Эйнара, глухонѣмого сына, она позабыла о своемъ намѣреніи и снова сѣла.

Вдругъ смотритель посмотрѣлъ на часы и сказалъ:- Одиннадцать часовъ; пора мнѣ домой къ лампѣ.

Сказалъ онъ это такъ, какъ будто жена и не заговаривала объ этомъ, словно онъ первый началъ, — до такой степени слова жены были для него пустымъ звукомъ. Онъ допилъ свой стаканчикъ, подалъ руку Макку и пошелъ къ дверямъ, гдѣ опять остановился поглядѣть на картины. Смотрительша со своей стороны отнюдь не спѣшила, досказала Макку все, что хотѣла, и потомъ только пошла. А мужъ медленно двинулся за нею единственно потому, что какъ разъ въ эту минуту досмотрѣлъ послѣднюю картину.

Маккъ и Бенони остались одни. Въ столовой становилось все оживленнѣе; послышался женскій визгъ, и чье-то глухое паденіе на полъ.

— Веселятся, какъ видно, — съ улыбкой произнесъ Бенони, какъ будто самъ былъ совершенно чуждъ такого рода веселью.

Но Маккъ ничего на это не сказалъ и не выказывалъ желанія пускаться въ интимности. Онъ закрылъ клавесинъ, подулъ на крышку и обмахнулъ ее своимъ тонкимъ носовымъ платкомъ, — вѣрно, чтобы показать, какой это дорогой, цѣнный инструментъ.

— Не выпьемъ ли еще по стаканчику? — предложилъ онъ Бенони.

— Нѣтъ, покорнѣйше благодарю, — отвѣтилъ тотъ.

Въ столовой раздалось громкое пѣніе пекаря. Товарищи зашикали на него, увѣряя его, что онъ пьянъ; онъ принялся спорить. Лишь время отъ времени изъ этого гама выдѣлялись отдѣльные голоса.

— Извини на минутку, — сказалъ Маккъ. — Приготовь себѣ пока новый стаканчикъ; я только…

И Маккъ вышелъ въ кухню, — должно-быть, отдать какое-нибудь приказаніе. Тамъ онъ засталъ ключницу, и Бенони слышалъ, какъ онъ сказалъ ей: — Если пекарь ослабѣлъ, пусть Оле Человѣчекъ и бондарь проводятъ его домой.

Ни упрека, ни сердитаго слова по адресу злополучнаго пекаря. Но Бенони былъ малый сметливый: «Ага! такимъ манеромъ Маккъ отдѣлается отъ троихъ, а жены ихъ останутся тутъ!»

Маккъ продолжалъ разговаривать съ ключницей:- Вы, конечно, были такъ добры, не забыли про ванну?

— Нѣтъ, нѣтъ.

Тутъ Бенони понялъ, что уже поздно и что Маккъ скоро захочетъ подняться къ себѣ въ комнату. О, ванны Макка славились, да и бралъ онъ ихъ частенько, такъ что всѣ о нихъ знали. У него въ ваннѣ были постланы мягкая перина и подушки, на которыхъ онъ преудобно укладывался. Да, много разсказовъ ходило насчетъ ваннъ Макка и насчетъ тѣхъ, кто помогалъ ему брать ихъ; а также насчетъ серебряныхъ ангеловъ по угламъ его кровати.

Бенони хотѣлъ уже распрощаться, но Маккъ, какъ любезный хозяинъ, заставилъ его налить себѣ новый стаканчикъ. Они покалякали еще о томъ, о семъ, и Бенони набрался храбрости спросить: что можетъ стоить такая штука, какъ клавесинъ? Маккъ покрутилъ головой, — въ такой вечеръ знать-де не знаю никакихъ цѣнъ, — и сказалъ только: — Вѣрно, не дешево. Мои предки не стояли за цѣною, когда имъ хотѣлось чего нибудь. Тамъ, въ маленькой горницѣ, есть рабочій столикъ изъ розоваго дерева, выложенный серебромъ и чернымъ деревомъ, — вотъ поглядѣлъ бы ты!

Вошла ключница и съ сокрушеніемъ доложила:- Серебро не все… въ этомъ году не хватаетъ трехъ вилокъ!

— Такъ? — только сказалъ Маккъ. — Ну, это, вѣрно, старая шутка; это онѣ каждый сочельникъ такъ пугаютъ насъ. Въ прошломъ году вилки вѣдь отыскались?

— Да.

— Онѣ привыкли, что я самъ ищу пропажу; имъ забавно, когда я обыскиваю ихъ у себя наверху и чиню судъ и расправу. Это у насъ въ усадьбѣ старый обычай.

Ключницу это не успокоило. — Якобина съ мельничихой помогали намъ мыть посуду, — сказала она. — Потомъ я пересчитала серебро, и Якобина расплакалась… Говоритъ, что это не она. За ней и мельничиха… о томъ же.

— Это, какъ водится, — промолвилъ Маккъ съ улыбкой. — Онѣ совсѣмъ, какъ дѣти. А жена пекаря не плакалась?

— Нѣтъ… Не знаю.

— А у меня наверху все готово?

— Да.

— Такъ пусть жена пекаря пойдетъ сперва.

Ключница ушла, а Маккъ, улыбаясь, обратился къ Бенони: пора-де ему заняться дѣломъ, какъ ни пріятно посиживать тутъ, потягивая пуншъ; надо итти чинить судъ и расправу. Приходится соблюдать старину!