Гарольд Роббинс - Парк-авеню 79

Последний раз вспыхнув золотом ее волос, погас свет за захлопнувшейся дверью. Все. В лавке стало темно и тихо. С трудом переставляя от усталости и огорчения ноги, старик скрылся в светло-зеленых комнатах.

Безудержное июньское солнце накалило улицы, превратив асфальт в липкое черное тесто. Белесые лучи отражались от бетонных плоскостей и горячими искрами осыпали измученных зноем прохожих.

На минуту Мария задержалась возле лавки, не решаясь выйти на солнцепек. Растягивая удовольствие, она медленно доела последнюю дольку шоколада, вытерла оберткой липкие пальцы и бросила в урну скомканную бумажку.

Город словно вымер. Только стайка потных ребятишек шумела неподалеку от перекрестка, да какая-то женщина вышла из свиной лавки Хокмейера и тяжело потащила в гору хозяйственную сумку. Проехавшее такси оставило на раскисшем асфальте голубоватый след.

Мария засунула сигареты в кошелек, шагнула на раскаленный тротуар и зажмурилась от слепящего солнечного света. Уже через минуту блузка прилипла к взмокшей спине, дышать стало нечем. На какое-то мгновение она даже пожалела, что не осталась в прохладной лавке.

Задыхаясь от зноя, девушка бесцельно побрела вверх по улице. В витрине одного из магазинов были выставлены часы. Они показывали три.

Мария задумалась: куда пойти?

Домой возвращаться не хотелось, но слоняться по солнцепеку мог только последний идиот. Если бы не пустой кошелек, она прекрасно провела бы время в кинотеатре на 86-ой улице. Там есть кондиционер. Заплати десять центов и прохлаждайся хоть целый день!

— Мария! Подожди, Мария!

Так и есть, это — Фрэнси Киган. Подружка.

— Привет, Фрэнси.

Мария остановилась, и запыхавшаяся от быстрой ходьбы Фрэнси догнала ее. Девушки пошли рядом.

Фрэнси было семнадцать лет, но выглядела она значительно старше то ли из-за тяжеловатой фигуры с пышной грудью и толстыми бедрами, то ли из-за сочетания черных волос с сиренево-голубыми глазами.

— Куда идешь, Мария?

— Домой, куда же еще... На улице можно расплавиться от этой проклятой жары.

Фрэнси огорченно протянула:

— Ну вот, а я думала, в кино пойдем...

Мария резко остановилась:

— Есть деньги?

— Нет.

— И у меня нет.

Девушки пошли дальше под возмущенное бормотание Фрэнси:

— Черт побери! Куда ни посмотришь, одни нищие.

Мария снисходительно улыбнулась. Несколько минут они брели молча, потом Фрэнси дернула подругу за руку.

— Послушай, у меня идея! Пошли к старикашке Рэннису. Может, подкинет какую-нибудь мелочь?

Мария покачала головой.

— Нет. Я только что оттуда.

— И?

Фрэнси от любопытства приоткрыла рот.

— Бесполезно. Одна шоколадка, да и ту еле выцарапала после просвечивания «рентгеном».

— Ну и?

— И все. Он еще хотел показать мне перекрашенные комнаты, но я не пошла. А денег не дал совсем... Слава богу, что хоть не требует свои три доллара с четвертью.

Некоторое время Фрэнси сосредоточенно размышляла, потом сменила тему:

— Слушай, угости шоколадкой.

Мария похлопала себя по животу.

— Поздно. Я ее съела.

— Черт! Не везет сегодня. Ну ладно, раз не предвидится ничего интересного, придется топать домой.

Она вытерла потное лицо рукавом своего ситцевого платья и уныло подытожила:

— Черт! Как жарко.

Мария не ответила. Они молча прошли еще полквартала, и Фрэнси лениво спросила:

— А кто у тебя дома?

— Да все, наверное. Мать уходит на работу в пять, а сейчас только три.

— И отчим пойдет на работу?

Глаза Марии потемнели от ненависти.

— Как бы не так! Его за уши не оттащишь от пива.

— А вообще-то он работает? Хоть иногда?

Мария резко рассмеялась:

— Зачем ему работать? Он не дурак. К его услугам три идиота и все пиво на свете. Пьет себе целый день и рыгает. Фу, гадина.

— А мать где работает?

— Где-то в центре. Уборщицей. Домой является ночью. Ужасно устает.

Фрэнси загадочно посмотрела на подругу:

— Твой отчим недавно остановил меня в коридоре. Как ты думаешь, зачем?

Мария холодно отрезала:

— Понятия не имею.

— Спрашивал о тебе.

— Что ему было нужно?

— Интересовался, как ты проводишь время. Про мальчиков. И всякое в этом роде...

Мария замедлила шаги.

— Да, меня он тоже все время спрашивает об этом. Что ты ему сказала?

— Ничего. Я ведь не сумасшедшая.

— Уф, слава богу! Знаешь, он ненавидит меня и цепляется к каждому пустяку.

— Знаю. Иногда мы слышим его крики.

Фрэнси жила этажом ниже.